Итоги «Родительского собрания»: ЕГЭ прибавил работы психологам

http://www.mn.ru/society_edu/20120926/327682868.html

Многие родители не верят, что среднестатистическая школа сможет дать их детям полноценные знания. Даже те из них, кто нацелен на более конкретные задачи – преодоление ЕГЭ, не уверены в способности школы правильно подготовить ученика к экзаменам. Исходя из своих возможностей, родители практически полностью берут на себя ответственность за образование своих детей, не доверяя в этом вопросе привычным институтам, предоставляемым государством.

«Для чего учатся наши дети — ради ЕГЭ или знаний?» — этот вопрос, вынесенный в тему ток-шоу «Родительское собрание», задает себе почти каждый родитель школьника. Ток-шоу прошло в пресс-центре РИА Новости в рамках проекта «Школа.LIVE». Проект поддерживается изданием «Московские новости» совместно с РИА Новости и радиостанцией «Эхо Москвы». Ведущая — Тутта Ларсен.

Выбор родителей прокомментировали в студии наши эксперты: проректор Высшей школы экономики Григорий Канторович, учитель истории московской гимназии №1543 Алексей Кузнецов и руководитель агентства «Ваш репетитор» Сергей Кузнецов.

Стенограмма дискуссии

Тутта Ларсен:  Здравствуйте, меня зовут Тутта Ларсен. Добро пожаловать, присоединяйтесь к нам. В прямом эфире проект «Школа LIVE» радиостанции «Эхо Москвы» и газеты «Московские новости» при поддержке РИА «Новости». Сегодня у нас родительское собрание, и тему мы задали такую: «Ради чего учатся в наши дети – ради ЕГЭ или ради знаний». На самом деле эту тему задали вы, уважаемые родители. Поскольку мы выбрали ее в результате голосования на сайтах «Эхо Москвы» и «Московских новостей», и РИА «Новости». На всех этих ресурсах вы сейчас можете наблюдать прямую трансляцию нашего ток-шоу. Так же она идет на сайте крупнейшего учительского сообщества завуч.инфо (zavuch.info), где зарегистрировано около 260 тысяч педагогов. И обсуждать сегодня эту тему мы решили со всех сторон вместе с родителями, с учениками средних школ, с экспертами, с представителями Департамента образования Москвы. И позвольте, я представлю вам наших сегодняшних экспертов. У нас сегодня в гостях Григорий Канторович - проректор высшей школы экономики, Алексей Кузнецов – учитель истории московской гимназии №1543, Сергей Кузнецов – руководитель агентства «Ваш репетитор», Алексей Рытов – директор государственного бюджетного учреждения «Московский центр качества образования». И здесь очень много родителей, которые пришли поговорить с нами об этой довольно животрепещущей теме. Хотела их них представить вам Каролину Витальевну Солоед, доцент кафедры психоанализа Института практической психологии и психоанализа и мама двоих детей, 22 и 7 лет. И Романа Авдеева, который помимо того, что он банкир, еще и является отцом 23 детей, 19 из которых – приемные. Ну и конечно, всех остальных мам и пап, которые имеют возможность участвовать в нашей дискуссии, а так же с нами на прямой связи школа №1252. Алло, ребята, вы нас слышите?

Ю. Зодиев:  Добрый вечер, Тутта. Добрый вечер студия. Сегодня мы ведем наш прямой эфир из школы 1252 им. Сервантеса и готовы включиться в дискуссию в любой момент.

Тутта Ларсен:  Как говорят в школе Сервантеса? Буэно?

Ю. Зодиев: Буэнас тардес, наверное, говорят в школе Сервантеса. Я хотел бы представить людей, которые помогут мне вести наш диалог. Это директор школы – Ирина Владимировна Анурова и заместитель директора школы – заслуженный учитель РФ Марина Григорьевна Полисар. Ждем вопросов.

Тутта Ларсен: Спасибо огромное. Мы обязательно дадим вам слово. Но для начала я предлагаю всем нашим зрителям и гостям посмотреть сюжет.

Видеосюжет:

По данным Рособрнадзора,  в 2012 году тест ЕГЭ написали 780 тысяч выпускников, из них 25 тысяч экзамен не сдали и не получили в этом году аттестаты. По итогам госэкзамена 90% выпускников стали абитуриентами. Но по данным Министерства образования уже после первого семестра 5-10% студентов отчисляют, а почти четверть первокурсников получают одну двойку в сессию. Как утверждает руководитель Центра оценки качества образования Галина Ковалева, в российских школах учеников готовят к сдаче тестирования, но не учат в дальнейшем практически применять полученные знания, решать на их основе житейские задачи. Результаты исследования показали, что российские подростки не умеют брать из текстов нужную информацию и интерпретировать ее. А так же решать задачи, которые выходят за рамки привычной школьной программы. Понимая это, дети и родители уходят от школьной системы и ищут другие пути. Все больше старшеклассников не посещают классные занятия. Вместо этого они занимаются с репетиторами и самостоятельно готовятся по индивидуальным программам. По словам ректора Высшей школы экономики Ярослава Кузьминова, в крупных городах каждый третий школьник находится в фактическом экстернате, а репетиторство занимает 80% рынка образовательных услуг. Одно полуторачасовое занятие с репетитором в Москве в среднем стоит 1500-2000 рублей. Родители с высоким уровнем дохода часто отправляют своих детей в зарубежные школы. Годовая стоимость обучения, например, в США обойдется от 4 до 40 тысяч долларов  в год, в Канаде от 14 до 45 тысяч евро, а в Великобритании от 25 до 41 тысячи евро.

Тутта Ларсен: Ну что ж, самое время начать наше родительское собрание, и да простят меня уважаемые эксперты и педагоги, я здесь сегодня присутствую не только как телеведущая, но и как мама первоклассника. И, наверное, я бы все-таки дала сначала высказаться родителям, поскольку не все из нас уже прошли подготовку к ЕГЭ и собственно сам ЕГЭ. И для нас, наверное, вообще процесс обучения в школе, в сегодняшней школе, не только радостный и многообещающий, но и пугающий. Многие какие-то существуют мифы, и всевозможные вопросы наверняка накопились у родителей, поэтому мне бы хотелось сначала дать слово вам. Вы сейчас посмотрели сюжет, в котором было сказано о том, что вот такая статистика. С одной стороны, радостная. 90% выпускников поступают в ВУЗы. С другой стороны, жутковатая, потому что 10% детей вообще не получают аттестат, получают двойки по ЕГЭ. И вот есть такое мнение, что дети, когда учатся именно в процессе подготовки к ЕГЭ в этой системе школьного образования, они дальше в жизни не могут эти знания применять и самостоятельно дальше образовываться. Какие у вас, у родителей, ощущения на этот счет? Ваш личный родительский опыт показывает – ваши дети сегодня получают нужные им знания в жизни? Умеют ли они учиться после того, как они учатся в школе? Кто хочет высказаться? Будьте добры.

Анна Марченко: Добрый вечер. Анна Марченко, мама двоих детей,4 и 8 класс. Как ни странно, старшая меня не беспокоит совсем, потому что она учится в прекраснейшем месте, в лицее на Донской, и там все в порядке, их учат думать. Но меня беспокоит то, что с самого начала, с самого раннего возраста малышей начинают натаскивать на ЕГЭ. Например, даже в прошлом году, в третьем классе подготовка по окружающему миру Скандинавские страны, интереснейшая тема, да. «Норвегия – это страна тысячи озер, ой, нет, это страна множества этих, на «ф», как их…» Вот все, человек запомнил. Финляндия – тысяча озер, Норвегия – множество на «ф». Что такое фьорды мы не знаем, Григ и Ибсен курят в сторонке. То есть нет, чтобы дать человеку какие-то интересные факты, сведения о стране, вот эти очень короткие фразы, которые нужно зазубривать. И то, что малыши вырастают, а мы потом удивляемся, почему у нас дети так необразованны в культурном плане.

Тутта Ларсен: То есть у вас есть ощущение, что ваш ребенок учится в школе не столько ради получения всесторонних знаний, сколько ради того, чтобы сдать ЕГЭ, да?

Анна Марченко: Не совсем. Я не стала бы так говорить. Все-таки школа хорошая, учительница хорошая. Меня волнует именно эта программа, которая настроена на то, чтобы ребенок запомнил четкие определенные фразы, а не получил знания о стране, о мире, о культуре.

Тутта Ларсен: Так, спасибо большое. Кто-то из родителей еще хочет сказать нам что-то?

Реплика: Давайте я скажу, потому что я мама третьеклассника и, наверное, потом мы предоставим слово старшеклассникам, все-таки тема ЕГЭ. Но я вот к тому, что сказала Анна…

Тутта Ларсен:  Я оговорюсь. Мы не говорим о том, нужно ли нам ЕГЭ, извините, нужен ли нам ЕГЭ, я даже в среднем роде употребила, потому что для меня – мамы первоклассника, это что-то пока жутковатое. Мы имеем с ним дело, он у нас есть. И мы пытаемся понять, как нам с этим существовать и как сделать так, чтобы наши дети, действительно готовясь к ЕГЭ, получали возможность эти знания дальше применять, развивать и вообще получать их, эти знания, изначально. Слушаю вас.

Реплика:  Ну так я хотела как раз сказать о том, что я как мама хочу. Конечно, я хочу, чтобы у моего ребенка было удовольствие от школы, чтобы у него были знания. Школа у нас хорошая, и учителям я нашим благодарна. Но есть моменты, которые вызывают, ну, скажем так, недоумение. Например, тексты наших учебников. Прошлый год, учебник литературы. Вопрос для детей в учебнике: «Скажите, почему Буратино является любимым героем детских книг?». Не читателей, не детей. Это учебник, который является учебником, прошедшим стандарты или как это теперь называется ФГОС. О каких знаниях, о каком отношении к знаниям мы можем говорить, о каком уважении к учебнику, уважении к учителям, когда учителю дают в руки такое пособие. Какое отношение и уважение должен вызывать учитель и этот учебник у ребенка и родителей? У нас сразу встал вопрос дома – к какой книге детской, к Мэри Поппинс, Карлсону я должна подойти и спросить: «Почему Буратино является любимым героем книги?»

Тутта Ларсен:  Ну а почему? Это очевидно для меня, что Буратино – любимый герой, пусть даже не книги, а детей, которые эти книги читают.

Реплика: Хотелось бы корректные вопросы. Очень много опечаток в учебниках. Мы их вылавливаем. Учитель не может проработать всю программу, пройти учебники, которые постоянно переиздаются. Ну, это ненормально для учителя, который итак под грузом кучи бумажной волокиты еще пробует что-то сделать для детей замечательное.

Тутта Ларсен:  Вы какая-то очень трепетная мама. Вам жалко учителя, а не только своего ребенка. И вы пытаетесь посмотреть с обеих сторон на эту проблему.

Реплика: Вы знаете, меня, наверное, к третьему классу отпустило. Потому что первые два года меня трясло.

Тутта Ларсен:  А от чего трясло? Было просто страшно за то, что Ваш ребенок стал взрослым? Или Вам действительно страшно доверить своего ребенка нашей системе образования?

Реплика:  Ни в коем случае не страшно доверить ребенка системе образования, трясло от каких-то таких вещей, которые в моей системе ценностей не понятны. Например, в первом классе не поставлены две точки над «ё» или галочка над «й», или отступ каких-то там клеточек вправо-влево, вверх-вниз, и это считалось ошибкой. Мне казалось, что это ненормально. Мы до сих пор с родителями, у нас очень дружный класс, дружный родительский состав, проверяем все классные и домашние работы наших детей на предмет «а ты не поставил точку в конце предложения». Нас всех трясло.

Тутта Ларсен:  То есть вас выдрессировали в итоге?

Реплика:  Дрессируют не только детей, но и родителей.

Тутта Ларсен:  Может быть, это не так уж и плохо. Давайте действительно предоставим слово родителям старшеклассников. Напомню, что у нас на связи школа Сервантеса. И наш специальный человек там – Юрий Зодиев. Юра, Вам слово.

Ю. Зодиев:  Тут идет очень оживленная дискуссия. Я как раз хотел бы передать слово одному из выпускников этой школы и родителю, у которого дети учатся в этой школе. Попрошу Вас, представьтесь, пожалуйста.

Сергей Аствацатуров:  Я закончил эту школу. У меня ребенок закончил эту школу. Причем ребенку так понравилось, дочке, что она пошла в Педагогический институт и очень хочет работать в этой школе. По теме вопроса, вы знаете, мне не понятно потребительское отношение к школе. Школа натаскивает, не натаскивает, не объяснили, что такое фьорды. Вы знаете, все зависит от родителей, их представления о будущем ребенка и о том, что они хотят ему дать. Если родители сказали: «иди в школу, там тебя всему научат», это одно. Я понимаю, что я должен вложить знания в своего ребенка, приложить все усилия к тому, чтобы она получила знания. Вот я здесь приводил пример. Еще раз приведу. В одной из реклам говорится: «Что вот кислота в желудке. Дальше кушаем таблетку, получается вода». У меня ребенок не технарь, она гуманитарий. Но в голове у нее сработало, она сказала: «Пап, тут же еще и соль должна получиться». Понимаете? Я не знаю, как в других школах, я знаю за школу 1252, бывшую 140, бывшую 82, которую я закончил. Знания здесь дают, и при желании их можно получить. С другой стороны, конечно же, для ребенка ЕГЭ – это стресс. И то, что перед экзаменами идет, как это называется, натаскивание на эти тесты – это правильно. Потому что ребенок должен прийти адекватным к этому экзамену. Вот то, что я хотел сказать.

Тутта Ларсен: Как Вы чувствуете, в современной ситуации, в современной школе, Ваш ребенок получил эту адекватность? Он прошел ЕГЭ, поступил в ВУЗ и дальше этими знаниями, которые получил в школе, и теми навыками, которые он приобрел в школе, он может пользоваться полноценно в Высшем учебном заведении?

Сергей Аствацатуров: Вы знаете, да. Да, конечно же, в высшем учебном заведении намного более высокая планка, чем в школе и чем выпускная планка ЕГЭ. Но тех знаний, которые получены здесь, я вижу, что моему ребенку хватает. И она идет сейчас на красный диплом, без ложной скромности. И я считаю, это заслуга в большей части школы. Да, я конечно же прилагал усилия к тому, чтобы дать какие-то дополнительные знания.

Тутта Ларсен:  То есть с репетиторами Вы имели дело?

Сергей Аствацатуров: Нет, ни одного репетитора, ни часа. Мне не очень понятна еще приведенная статистика. Вы привели статистику, что 5-10% отсеиваются в ВУЗах. Я закончил Московский авиационный институт. У нас до диплома доходило 60-70% группы. Это не потому, что они слабые, а потому что был хороший уровень образования в институте. То есть немножко, мне кажется, некорректно приведена статистика.

Тутта Ларсен:  С другой стороны, статистика – суровая вещь. С цифрами не спорим. Давайте все-таки наконец дадим высказаться нашим экспертам. Тем людям, которые имеют дело не с голой статистикой, а с живыми людьми, с фактами, со знаниями и с ЕГЭ. Действительно, такая картина у нас наблюдается, да, что для родителей школьников младших классов ЕГЭ – это все-таки такая пока гидра о многих головах, которая, в общем-то, жутковатая. И вместо того, чтобы радоваться, ах, как хорошо ребенок учится в школе, творчески развивается и так далее, мы уже в третьем классе думаем, как же он, бедненький, будет сдавать ЕГЭ. С другой стороны, родители старшеклассников, которые уже к этому вплотную приблизились и может быть даже уже через это прошли, говорят, что да, это хорошо, может быть, это правильно, и нам, в общем-то, пригодилось. И с третьей стороны, я хочу напомнить всем, что, по-моему, в этом году, я боюсь ошибиться, но ректор одного из крупнейших факультетов гуманитарных, по-моему, Московского университета сказал, что «ужас-ужас-ужас, таких тупых студентов мы не видели давно, как в этом году». Вот не знаю, в чем проблема – ЕГЭ не ЕГЭ. Вы слышали что-то подобное? Нет? Простите, я не могу привести вам точных цифр и фактов, поэтому за что купила, за то и продаю. Давайте все-таки начнем с Вас. Григорий Гельмутович Канторович, проректор Высшей школы экономики. Вы встречаете абитуриентов, с Вами, наверное, и говорить о том, каким человек приходит после школы и после ЕГЭ в хороший ВУЗ.

Г.Г. Канторович: Давайте попробуем. Я только хотел бы чуть-чуть уточнить. Наши уважаемые мамы, выступавшие от лица трех- и четырехклассников, говорили о своих сегодняшних трудностях и ничего не говорили о ЕГЭ. Понимаете?

Тутта Ларсен:   Ну почему? Сегодняшние трудности связаны с тем, что с третьего класса ребенка натаскивают на ЕГЭ.

Г.Г. Канторович:  Нет, нет. Это, я думаю, фигура речи, потому что ни преподаватель третьего-четвертого класса об этом не думает, ни дети даже этого в голове не держат. Пока не думаете и правильно делаете. Потому что на мой взгляд и у школы, и у родителей, и у детей должна быть одна задача – помочь ребенку, пока еще ребенку, самореализоваться, найти себя, научиться учиться, научиться все время видеть, куда тебе идти. Ведь вот ситуация выбора будет все нарастать и нарастать перед ребенком. Те моменты, можно дальше это продолжать, о которых вы говорите, вот я не знаю ни одной ситуации, когда общество в любой стране, в любое время было бы удовлетворено полностью институтом средней школы. Вот не знаю, может быть, кто-то подскажет, где это есть. Труднее всего тем родителям, которые считают, вот я отдал ребенка, а вы мне верните его воспитанным. Все время активное участие школы, родителей и детей.

Тутта Ларсен: Простите, пожалуйста, Григорий Гельмутович. Вы говорите о выборе. О каком выборе можно говорить, если все сдают одинаковый ЕГЭ по одним и тем же стандартам, отвечают на одни и те же вопросы, вне зависимости от своих талантов, способностей, одаренностей и выбора, и желания что-то выбрать.

Г.Г. Канторович:   Понимаете, можно я чуть издалека начну? Когда вы приходите на рынок покупать творожок, вы что делаете? Вы пробуете и выбираете лучший. Когда вы приходите в большой универсам, в котором огромное количество, вы что делаете? Вы смотрите на лейбл, на какой-то сертификат вам известный. Вы не в состоянии это попробовать. Что-то похожее происходит сейчас в мире. Ребенок должен получить некоторый сертификат того, что он обучен и способен обучаться дальше. Но это всегда было. Называлось ли это ЕГЭ, называлось ли аттестат зрелости, выпускной экзамен. Ну, вот я давно уже заканчивал. Ну, конечно, у нас был выпускной экзамен, сочинение, самый страшный. Я тоже спрошу – а зачем он нужен? Ну, давайте, это отдельная тема.

Тутта Ларсен:  Тот ребенок, который к вам приходит  после школы в ВУЗ, он способен обучаться дальше после сегодняшнего ЕГЭ?

Г.Г. Канторович: Понимаете, я думаю, что сегодня очень заметно различие по уровню требований реальной учебной программы между ВУЗами, поступающими туда детьми и разными школами. У нас с советского времени привычка, что все одинаковые. Все школы одинаковые, все дети одинаковые и все ВУЗы должны быть одинаковые. Тем не менее, вот это как раз одна из задач. Дети разные, но все нужны. Понимаете? Наша задача – организовать им встречу с тем ВУЗом, который им и по плечу, и по интересу. Понимаете? Тут с двух сторон. А не говорить, давайте все ВУЗы выровняем одинаково.

Тутта Ларсен:  Я не понимаю, правда. Все же сдают один и тот же единый экзамен. Как же мы поможем выбрать тот ВУЗ, который по нраву и по плечу.

Г.Г. Канторович: Значит, единый экзамен они сдают по двум предметам – русский язык и математика. Еще один-два-три – это уже его добровольное дело, ребенок выбирает сам, исходя из того, на какой профиль, на какую специальность, на какой факультет он хочет поступать. Это так, как сегодня устроено. Но даже при этой математике, если надо поступать на Мехмат или Физтех, ну, конечно, нужно, чтобы у тебя по математике, как минимум 80, а лучше за 90. Но если вы поступаете в институт даже не гуманитарный, который тоже требует математику, но все-таки математика там не самая… ну, например, на менеджмент. В требованиях там математика есть, но вам и 60 будет нормально.

Тутта Ларсен: И в этом, собственно, и есть выбор?

Г.Г. Канторович:  В этом есть попытка выстроить экзамен, это еще много лет учиться. В США тесты делают 50 лет, а мы всего лишь 12. Выстроить так тест, чтобы он отранжировал эти знания ребят и способности, склонности.

Тутта Ларсен: Скажите честно, отупели абитуриенты?

Г.Г. Канторович: Вы знаете, я сказал бы, что год на год не приходится. Но вот скажем, про этот год еще не скажу, прошлый нам всем показался, что он слабее. Ну, ладно, у нас нет такой болезни, у нас ребята поступают со средним баллом ЕГЭ под 85, это лучшее, что сегодня можно взять. Я думаю, что корень, конечно, в средней школе и во взаимодействии с родителями. Все, что происходит на финальном уровне, это уже некая констатация факта, когда еще можно, но уже очень трудно изменять.

Тутта Ларсен:  Спасибо. К средней школе обратимся. Алексей Кузнецов, учитель истории московской гимназии 1543. Но, правда, тоже ваша школа, средней ее можно назвать только номинально, потому что школа у вас элитная…

А. Кузнецов: Она даже номинально средней не называется, она называется гимназия.

Тутта Ларсен: Гимназия, вот, извините, пожалуйста. ЕГЭ. Ваши дети, особенные дети, которые уже на самом начальном этапе проходят какой-то отбор, вы сами сказали за кадром «отборные дети». Меня даже это немножко задело, я подумала, а как же мой-то, в другой школе учится, не отборный что ли, получается.

А. Кузнецов:  Нет, ну мы же не единственная такая школа.

Тутта Ларсен: Как ваши дети готовятся к ЕГЭ? Как вы готовите их к ЕГЭ с тем, чтобы эти знания они могли использовать дальше в своей жизни?

А. Кузнецов:  Да дети наши готовятся к ЕГЭ точно так же, как и во всех остальных школах. Просто за счет того, что большинство из них выше средней работоспособности и другие способности у них выше среднего, они выдают результаты получше. А так, кто-то занимается с репетиторами, кто-то ходит на курсы, кто-то занимается сам.

Тутта Ларсен: Простите, пожалуйста, а это не обидно для школы, для элитной гимназии, когда дети занимаются с репетиторами?

А. Кузнецов: Вы знаете, мы так хорошо о себе думаем, что мы не обижаемся.

Тутта Ларсен:  Но это же ненормально. Зачем же тогда нужна элитная гимназия прекрасная, если все равно надо к репетиторам?

А. Кузнецов:  Для того, чтобы не готовить  к ЕГЭ. Это неправильно. Я все прекрасно понимаю, то, что я сейчас скажу, это неправильно, но мы считаем, что наша главная задача – научить. В какой форме это будут спрашивать.. идеальной формы все равно никогда не будет. У любой формы экзамена, вступительного, выпускного, есть свои плюсы и минусы. Безобразие то, что у нас каждый год меняются правила этого экзамена. 3 года ЕГЭ уже был обязательным,  и каждый год в него вносились изменения, причем в середине года. Безобразие, что к 1 февраля ВУЗ только определяются со списками экзаменов. Это полное совершенно безобразие, причем прекратить это очень просто. Но вот тем не менее. Мы должны дать знания. В зависимости от того, какая форма, если она менее удачна, они покажут чуть хуже результат, если она более удачна, чуть лучше. Но человек, если он обучен, он не может совсем плохой результат показать.

Тутта Ларсен:  С приходом ЕГЭ вам стало легче или сложнее давать детям необходимые знания?

А. Кузнецов:  Кому как. Разные учителя. Кому-то, например, больше подходит по складу личности, профессиональным складам, больше подходит такая форма, как подготовка к совершенно определенной форме экзамена. Кто-то, особенно преподаватели гуманитарных дисциплин, конечно, ругаются. Ведь понимаете, еще от предмета к предмету очень разная реакция на ЕГЭ.

Тутта Ларсен:  Потому что есть точные науки, а есть науки творческие.

А. Кузнецов:  Конечно. У историков и литераторов, как правило, она хуже, чем, скажем, у биологов или физиков, где гораздо более определенные границы предмета. Но мне кажется, что самое главное, вот вернемся к нашему первоначальному вопросу – что делать родителям, что делать ученикам, что делать школам? Родители должны совершенно четко определить и помочь определиться своим детям, ну, где-то классу к 9-10, что они хотят. И должны быть разные типы школ. Вот у меня есть такая шуточная классификация. Каждая школа имеет свое лицо. Есть школы-оранжереи, они в основном охраняют и не дают насекомым сгрызть цветок.

Тутта Ларсен: И кормят.

А. Кузнецов:  Нет, ну, кормят не только в смысле булочек, но и духовно, так сказать, окормляют. Есть школы-казармы. Есть дети, которым такая школа очень подходит. Есть школы – храмы науки. Есть школы – храмы искусства. Есть школы – театры. Вот должны быть разные варианты, чтобы определившись, конечно, в первом классе это сделать трудно, но где-то в 5-6-7 можно определившись, выбрать свой вариант. И если, скажем, родитель считает, что для него главное, чтобы ребенок вырос разносторонне образованным человеком с определенными нравственными принципами, наверное, можно пожертвовать особо престижным ВУЗом и готовиться к поступлению в ВУЗ, так сказать, средней степени престижности, но зато отдать ребенка в школу, где больше работают над климатом, больше работают над межличностными отношениями, больше работают над общей культурой, которая не проверяется никаким экзаменом. И чтобы были школы для детей, которые готовы к жесткой такой конкурентной борьбе.

Тутта Ларсен: Смотрите, у нас получается с Вами какая-то вообще странная ситуация. Мы, школы, дети, родители отдельно, а ЕГЭ – отдельно. ЕГЭ – это прям какая-то скала в море, о которую мы все волнами бьемся, корабли на нее налетают, а она стоит вся такая из себя незыблемая и нам просто приходится с ней иметь дело. То есть мы учим, учим, учим, пестуем, потом нам надо все равно ребенка в этом процессе приготовить к ЕГЭ, мы его приготовили, потом поступил в ВУЗ и дальше мы смотрим на результат – как мы его выучили или выпестовали. И никак у меня не укладывается в голове – все-таки смысл ЕГЭ во всей этой истории.

А. Кузнецов:  А знаете, почему так получается? Потому что есть 4 основных участника образовательного процесса: учителя, родители и дети обычно по одну сторону баррикад, и есть государство.

Тутта Ларсен:  С государством мы еще немного попозже поговорим, в лице одного нашего эксперта.

Г.Г. Канторович:  Одна очень короткая реплика. ЕГЭ ведь на самом деле, многие на это не обращают внимание, устранил вступительные испытания в ВУЗ. Сегодня поступление в ВУЗ не требует сдачи экзамена в ВУЗы. Вот то, что я хотел сказать. Раньше если вы поступали в МГУ, Физтех, МАИ, любой другой ВУЗ, вы брали сборник задач за прошлые годы и штудировали их применительно к этому ВУЗу, еще похлеще, чем ЕГЭ. Только учитель в этом не участвовал. Вот разница. А сейчас еще на учителя школьного смотрят, а как у него школьники сдали ЕГЭ. У него получилась мотивация сделать крен в эту сторону. А по большому счету, я еще раз вернусь, ЕГЭ изменил то, что было в последнее время только в нашей стране, - отдельные вступительные испытания в ВУЗ. Их нет нигде в мире сегодня.

Тутта Ларсен:  Тем не менее, по-прежнему для многих вопрос – для чего мы учим наших детей в школе: готовим их к ЕГЭ или действительно даем им реальные знания, которые им дальше пригодятся в жизни. Этот вопрос мучает нас всех. И героев нашего следующего сюжета в том числе.

Видеосюжет:

Н. Мутьков: «Образование они дают, но сегодняшние планы относительно этого вот ЕГЭ, все стало, ну, я бы даже сказал печально.»

Закадровый текст: Николай Мутьков – противник Единого государственного экзамена. Из-за введения в российских школах ЕГЭ москвич решил отправить свою дочь одиннадцатиклассницу учиться в Лондон.

Н. Мутьков: «Уровень знаний, я так думаю, портится. Ну, это с моей точки зрения».

Закадровый текст: Николай уверен, что это единственный способ дать ребенку образование не для галочки, а для жизни. По рассказам дочери, к каждому ученику в группе иностранные учителя ищут индивидуальный подход.

Н.Мутьков: У нее было такое удивление, что у них учителя, она говорит, как друзья. То есть, они не ставят себя, что там, «тихо», указкой по столу не стучат и все такое прочее. Спокойно разговаривают, причем, она говорит, первые 10-15 минут, когда шли знакомства, вообще кто чего хочет – рассказывает, кто-что говорит там. Потом также учитель рассказывает про себя: кто он, чего, что закончил, откуда он, сколько тут преподает

Закадровый текст: Даниил Моисеев учится в экстернате, за один год юноше придется изучить программу 10 и 11 классов. Все потому, что его мама решила: ЕГЭ надо сдать как можно быстрее. Иначе, на фоне подготовки к Единому государственному экзамену, и сын, и старшая дочь разучатся думать, - переживает москвичка Ольга.

Ольга Моисеева: Я разговаривала с детьми, да, это было, еще они были поменьше, это был 8 класс, и они проходили какое-то произведение, и мы разговаривали. Говорю: «ну, давайте напишем какое-то сочинение интересное, да, вот на эту тему». Она говорит: «мам, ну зачем писать? Нам просто зададут вопросы,  мы ответим, собственно, и все». Вопросы подготовлены, ответы есть в интернете, и,  в общем-то, дети не заморачиваются по этому вопросу.

Закадровый текст: Даниил хочет стать зубным техником. Чтобы поступить в медицинский колледж, с октября он пойдет на подготовительные курсы, которые, он уверен, помогут ему успешно сдать ЕГЭ.

Даниил Моисеев: Учителя, постоянно ходят, пугают: «ЕГЭ, ЕГЭ». Ну я думаю, ничего страшного в этом нет, потому что ребята, которые закончили, старше меня, они говорят: «ну написали, поступили, все хорошо». А то, что учителя ходят и пугают, я думаю, это лишнее.

Закадровый текст: Одиннадцатиклассница Ксения Рыбакова готовится к сдаче ЕГЭ с репетиторами. В месяц на индивидуальные занятия семья тратит около 25 тысяч рублей.

Надежда Рыбакова: Два обязательных предмета и два необходимых для поступления в ВУЗ. Поэтому у нас 4 репетитора. Чтобы максимально сдать хорошо ЕГЭ, все-таки нужно заниматься индивидуально, причем, с преподавателем, который знает, как к нему подготовиться.

Закадровый текст: Высокие баллы Ксении необходимы для поступления в престижный столичный ВУЗ, поэтому девушка уже смирилась, что под знаком ЕГЭ у нее пройдет весь 11 класс и в школе.

Ксения Рыбакова: Мы на уроках конкретно готовимся именно к ЕГЭ, то есть делаем задания, пробные ЕГЭ, каждый урок работаем над этим.

Закадровый текст: Репетитор Ксении по русскому языку признается, что ей тоже пришлось изменить свой подготовительный курс. К примеру, изучению тем, которые включены в итоговый тест, она стала уделять больше времени, чем раньше. Однако, главная цель осталась той же самой: научить ребенка грамотно писать и говорить по-русски.

Надежда Шинкарева: Не происходит просто  механического натаскивания на ЕГЭ. Это невозможно, все-таки это достаточно сложный экзамен, и, наверно, механически сдать его невозможно, т.е. если не знать готовые ответы, то ребенку все равно приходится думать и содержать большой материал именно в таком активном пользовании.

Закадровый текст: Больше плюсов, чем минусов в введении ЕГЭ видит и мама Ксении. Главное достоинство системы тестирования, по ее мнению – объективная оценка знаний и возможность подать документы сразу в несколько ВУЗов.

Тутта Ларсен: Это шоу «Родительское собрание» и я Тутта Ларсен. Наша тема: «Для чего учатся наши дети в школе: ради ЕГЭ или знаний?». Эта тема была выбрана по результатам голосования вашего на сайтах «Эхо Москвы», «Московские новости» и «РИА Новости». На всех этих порталах сейчас вы можете наблюдать прямую трансляцию нашего ток-шоу. И я предлагаю всем присутствующим в этой студии участвовать в дискуссии, здесь родители, старшеклассники, педагоги, эксперты, представители департамента образования г. Москвы. И сейчас хотела обратиться к папе, заслуженному просто папе нашей студии. Банкир Роман Авдеев, у него 23 ребенка, 19 из них приемные. Роман, у Вас все уже дети – школьники?

Авдеев: Нет. То есть, у меня, если говорить про первоклассников, где мы коллеги, у меня четверо первоклассников в этом году. Ходят в школу в Одинцовскую. Ну, старшие дети уже окончили, и большинство еще в школу не пошли.

Тутта Ларсен: И все старшие дети ходили в Одинцовскую, нашу, российскую школу?

Авдеев Р.: Да. Все старшие дети  окончили российскую школу.

Тутта Ларсен: И уже прошли ЕГЭ?

Авдеев Р.: Нет, тогда еще ЕГЭ не было. Как раз на ЕГЭ у меня никто не попал. И здесь вот, я хотел бы сказать пару слов…

Тутта Ларсен: Для Вас это облегчение, что они не попали все-таки на ЕГЭ? Или, наоборот, Вам бы было проще?

Авдеев Р.: Нет, я сторонник ЕГЭ. Я, то есть, в общем, не понимаю, почему столько противников вот такой объективной оценке знаний. Сейчас если провести, там, опрос, сколько людей за независимый суд, то я думаю, будет 95, 98 или 100 процентов. А вот за ЕГЭ-против ЕГЭ, там - 40 процентов.

Тутта Ларсен: Ну видите, половина родителей, вот исходя даже из нашего сюжета, считают, что ЕГЭ… Человек, готовясь к ЕГЭ, разучивается… разучается… Вот, я уже тоже разучилась думать, понимаете?.. в процессе. А другая половина, наоборот, считает, что думать надо все равно, и подготовка к ЕГЭ этому располагает

Авдеев Р.: Нет, здесь те люди, на мой взгляд, которые говорят, что подготовка к ЕГЭ разучает людей думать, они просто ЕГЭ не видели. Вот на мой взгляд. И здесь вопрос, на мой взгляд, путаются две вещи. То есть, есть проблемы в среднем образовании, и основная проблема в средней школе у нас – то, что не учат детей думать. Учим-читаем, учим-читаем. И это вот осталось еще с…

Тутта Ларсен: Независимо от ЕГЭ?

Авдеев Р.: Независимо о ЕГЭ.

Тутта Ларсен: И подготовки к нему?

Авдеев Р.: Да.

Тутта Ларсен: Наша школа российская не учит детей думать?

Авдеев Р.: Нет, здесь вопрос, вот так сказать нельзя. Я понимаю такие журналистские штучки: все намазать черной и белой краской. Так сказать нельзя.

Тутта Ларсен: Нет, я просто для себя, просто, ну тезисно пытаюсь определить.

Авдеев Р.: Если вот сравнить с тем, когда учился я, и как учатся сейчас, то есть, я вижу перемены. И, в общем-то, те дети, которые сейчас выходят из средней школы, они более конкурентоспособны, чем это было, там, 20 лет назад.

Тутта Ларсен: Наш герой из этого сюжета отправляет своего ребенка учиться в Лондон. У Вас есть возможность отправить детей за границу.

Авдеев Р.: Да, у меня дети, они все двухъязычные, и я вот, то есть, те, которые учатся в средней школе, я договорился, там, с английской школой, для поддержания языка, вот они, там, ездят на 2, на 3 недели.

Тутта Ларсен: В Лондон?

Авдеев Р.: Ну, не в Лондон.

Тутта Ларсен: В Англию?

Авдеев Р.: В Англию, да. И все хотят учится там. И они почему? Потому что там у детей интересуются, что ребенок думает, что вы думаете. Стараются, учителя стараются сделать образование интересным. Вот урок истории, мне рассказали, он проходит так: кто-то подбросил портфель, открывают там какие-то бумаги: кому мог принадлежать портфель, - ну это известный ход. Я думаю, что и в российских школах это есть, но там это стандартный урок истории.

А.Кузнецов: Времени на это нет, портфель подбрасывать.

Тутта Ларсен: Времени нет портфель подбрасывать, потому что готовитесь к ЕГЭ?

А.Кузнецов: Времени на уроке нет. Вот вы помните, мы все помним замечательный эпизод из «Доживем до понедельника», 15 строчек, да? Нет времени произнести этот монолог на уроке. И если действительно про этого…

Тутта Ларсен: Почему? Почему нет времени? Такой объем знаний? Или такова система, что просто туда с каким-то творческим подходом уже невозможно воткнуться, потому что мы готовим ребенка к ЕГЭ?

А.Кузнецов: Потому что, мне трудно судить про другие предметы, но, скажем, в моем предмете радикально сократилось количество времени…

Тутта Ларсен: История, да?

А.Кузнецов: История, да. На изучение предмета. Радикально.

Авдеев Р.: Но здесь ЕГЭ-то не причем, наверное?

А.Кузнецов: Нет, это просто одна из частей всего этого. ЕГЭ, в общем, не причем, хотя на ЕГЭ тоже приходится тратить то время, которое можно было бы потратить на…

Авдеев Р.: Ну а раньше Вы его тратили на подготовку к экзамену. Я вот когда заканчивал, у меня любимый предмет история был, ну и на подготовку тоже тратили…

А.Кузнецов: Да нет, конечно, я с Вами согласен. Я не хочу сказать, что ЕГЭ что-то радикально изменило в школе. ЕГЭ – это просто один из кирпичиков происходящего. На мой взгляд, есть вещи более страшные. Новый стандарт, например.

Авдеев Р.: Я здесь абсолютно согласен, но вопрос, все-таки, здесь образование, как я его понимаю,  как дилетант, и как потребитель, и как родитель, оно все-таки меняется, и меняется в правильную сторону.

Тутта Ларсен: И поэтому все Ваши дети учатся в России? Или все-таки Вы планируете отправить их учиться за границу?

Авдеев Р.: Ну да. Мы закадрово уже разговаривали. Да, я планирую, то есть, отправлять детей учиться в Германию. И здесь больше вопрос не в образовании, а вот именно в самом подходе, в отношении. И здесь вот… Да, то есть, у меня есть возможность, и это будет, то есть, мы уже выбрали школу в Залеме немецкую. Это достаточно элитарная школа, где учатся немецкие… Но там достаточно все скромно. Душ в коридоре, достаточно жесткие правила. Но при этом очень человеческое отношение, и очень стимулируют детей думать, развиваться.

Тутта Ларсен: Правильно ли я Вас понимаю, может быть даже качество получаемых знаний детьми, оно ничуть не выше, чем та информация, и тот образовательный процесс, который происходит в России, но другое отношение к ребенку, другой подход, более творческий, и поэтому ребенку там учиться интересней? Или там и более качественные какие-то, вот, знания?

Авдеев Р.: Нет, здесь мы путаем, на мой взгляд, надо разделить инструменты с какой-то целью. Ну вот ЕГЭ – это тоже инструмент, сделать интересно – это тоже инструмент. Но там, то есть, образование, на мой взгляд, и чего не хватает в нашей средней школе – не учит детей самостоятельно думать. И здесь вопрос, я вот тут дискутировал на это с одним учителем математики, он мне говорит: « а что, то есть, я должен спрашивать 2х2=4, что Вы про это думаете?». На мой взгляд: а почему нет?

Тутта Ларсен: А вот давайте спросим среднюю школу, вернемся к нашей школе 1252, Юрий Зодиев сейчас даст слово уважаемым учителям и гостям в классе.

Ю.Зодиев: Да, Тутта, хотелось бы сказать несколько слов о школе, где мы находимся, потому что это тоже достаточно специальная школа, с углубленным изучением испанского языка, поэтому я передаю слово директору этой школы. Сейчас она, как бы, тоже немножко расскажет об этом месте. И потом у нас очень много желающих детей, которые выпустились в этом году из этой школы и поступили в ВУЗы, тоже хотят сказать несколько слов. Ирина Владимировна, прошу Вас.

Анурова И.В.: Школа 1252 с углубленным изучением испанского языка, мы ведем преподавание языка уже с 73-го года, и считаем, что школа должна, и школа может готовить детей к успешной сдаче Единого государственного экзамена при наличии системы работы.  И мы считаем, что возможно сохранить все те достижения российской, советской науки образования, внедрив в них вот эти новые реформы и нововведения. Главное, чтобы все это было гармонично. Мы, педагоги школы, сами являемся авторами целой серии учебников по испанскому языку с 1 по 11 класс, учебники рекомендованы министерство образования, изданы в издательстве «Просвещение». Мы сами готовим детей к сдаче Единого государственного экзамена. В арсенале школы есть 100-балльники по ЕГЭ не только по испанскому языку, это предмет особой гордости, но также и ежегодно по русскому языку, и даже по химии. Есть победы детей на олимпиадах и городского, и всероссийского уровня. Школа внедряет целый ряд международных образовательных программ. Вот уже 12 лет у нас функционирует русско-испанский международный бакалавриат, и ведется преподавание ряда предметов на испанском языке.

Тутта Ларсен: Ну, вы, видимо, все-таки та школа, в которой детей учат думать?

Анурова И.В.: А как же, конечно. Мы развиваем мета-предметные умения, это требование новых федеральных государственных образовательных стандартов, конечно.

Тутта Ларсен: Подождите, подождите, сейчас мы все запутались, да. Да, новые образовательные стандарты и умение думать – насколько это взаимосвязанные вещи? Надеюсь, что одно из другого, конечно же, вытекает. А может быть, давайте действительно поговорим с ребятами, пусть они продемонстрируют то, как их научила думать родная школа. Ой-ой-ой, у нас что-то со звуком. Может быть, включить микрофон? Нет, мы все равно не слышим. Юра, а может быть, Вы просто свой микрофон передадите, или как-то. Сейчас мы пытаемся наладить связь, сами понимаете, прямой эфир есть прямой эфир, бывают технические накладки. Но в этом, собственно и прелесть нашего live, «Школа-live». Все-таки мы вас не слышим, простите, я правда не причем. Сейчас я надеюсь, что мы решим эти технические вопросы и к вам вернемся. Но поскольку здесь сегодня уже говорили об общеобразовательных стандартах и о роли государства в нашем желании научиться думать в школе. Хочу предоставить слова Алексею Ивановичу Рытову, директор государственного бюджетного учреждения «Московский центр качества образования». Вот давайте, действительно, посмотрим. Почему-то так получается, что как и уважаемый Алексей Кузнецов противопоставляет: родители – дети – школа и государство. Или все-таки мы по одну сторону баррикад?

Рытов А.И.: Я не услышал противопоставления, честно сказать. Коллеги, во-первых, я хотел отнестись к высказыванию моего коллеги из Высшей школы экономики по поводу ЕГЭ. ЕГЭ однозначно устранило необходимость сдачи двух экзаменов. Это самая страшная вещь, которая была, по-моему, в Советском Союзе. Мы готовились полгода, я в 76-ом году заканчивал школу. Мы готовились полгода, значит, к экзаменам, для того, чтобы в августе месяце, в июле опять сидеть в институте, готовиться, ну какие-то там деньги небольшие платить, но готовиться идти в институт и сдавать там еще экзамены. И вы знаете, даже в советское время, у меня возникал вопрос о том, что ну как же, где справедливость? Вот я экзамен-то сдал, и вроде как, я не подтвердил то, что знания какие-то у меня есть. Я теперь иду в институт, и меня опять спрашивают: «а знания у тебя есть?». Зачем вот это было? ЕГЭ, конечно, вот это противоречие устранил напрочь. Это вот высшее достижение того, что сделал ЕГЭ, на мой взгляд. Не надо ребенку доказывать в школе, что он для школы хороший, а потом идти в высшее учебное заведение и там доказывать, что он достоин учиться в их заведении. Вот это, конечно, государственная политика, устранение такого противоречия, вот. Далее, что касается ЕГЭ. Ну, как мы понимаем, знания, умения, навыки в 10 и 11 классе, они уже объективно не актуальны. Да, там готовятся к ЕГЭ. Но вот то, что коснулись и коллеги в школе с испанским языком, замечательная школа, введение новых образовательных стандартов, я понимаю, что для родителей, для студии, для слушающих нас, не совсем понятно, что такое мета-предметность там, и прочее, прочее, прочее. А это как раз на сегодняшний день настолько актуально. Мы пока не все в это вошли, да, нас не научили как работать по стандартам по новым, но речь сейчас идет о том, чтобы уже, все-таки, с детского сада, с детского сада с введения федеральных государственных требований, в которых есть образовательные программы, определенное развитие интегративных качеств ребенка.

Тутта Ларсен: Страшные слова какие-то говорите Вы.

Рытов А.И.: Ну это определенные умения ребенка действовать в той, той, той среде. Сейчас это идет государственная политика, понимаете? Вчера буквально вот в Московском центре качества образования собирались председатели предметных ассоциаций города, учителей-предметников, да. Они обсуждали вот этот вопрос: создание мета-предметного, так сказать, совета, чтобы предметы между собой коррелировались. Слово «корреллировались» нам всем понятно, да?

Тутта Ларсен: Дружили.

Рытов А.И.: Чтобы предметы между собой дружили. Вы знаете, вот в учительской среде политика, она достаточно прозрачная сейчас, департамент, слава богу. В учительской среде и для нас, как структуры, занимающейся оценкой качества образования, сейчас проблема несколько в другом. Разработаны, ну, по крайней мере, в Москве, разработаны реальные механизмы взаимодействия школы с родителем. Задача стоит на сегодняшний день, чтобы родитель стал, ну извините за непедагогическое выражение, соучастником педагогического процесса, потому что, в самом деле, инструменты для этого есть.

Тутта Ларсен: Почему педагог жалуется, что ему не хватает времени на творческий подход к его предмету?

Рытов А.И.: Ну вы знаете, если в рамках ЕГЭ, и с учетом, все-таки, наверное, той должности, которую я занимаю, по оценке знаний, есть определенные стандарты. Есть определенные стандарты, государство решило, что это вот так, вот так.

Тутта Ларсен: Но ведь на Западе тоже есть определенные стандарты, там тоже люди сдают тесты в итоге, правда что-то похожее на ЕГЭ, но процесс обучения при этом гораздо более, там, я не знаю, какой-то, ну, основанный на личности отдельно взятого ребенка, а не на стандарте, да, и на каких-то способностях педагога, там, не знаю, делать интересные занятия, подходить к ним творчески. А не только на той обязательной программе, которую он должен выполнить на этом «льду». Или я ошибаюсь?

Реплика: Согласен.

Г.Г.Канторович: Мне кажется, к сожалению, это немножко миф.

Тутта Ларсен: Правда?

Г.Г.Канторович: Мы судим по иностранным школам, по лучшим образцам, а у себя – по средней или по какой попадется. То есть, мы хотим, чтобы у нас все школы были сравнимы с лучшими западными. Я, опять-таки, не защищаю нашу школу, но вот простое сравнение, что вот в этой школе относятся, мы знаем массу рассказов, особенно, про американскую рядовую школу, то же самое будет, там, с французской рядовой школой. А рядом будут замечательные школы, с восхитительными учителями, с индивидуальным отношением. Так и у нас такие есть, там. 1535 в Москве, или… И все равно не хочется никого хвалить.

Тутта Ларсен:  1252

Г.Г.Канторович: Мы знаем, что у нас есть замечательные школы, в которых именно это… Вот сейчас, ладно, сейчас уже покойного Пинского школа. Вот понимаете, там замечательное отношение к детям.

Тутта Ларсен: Давайте дадим слово родителям, сейчас, одну минуту. Только коротко.

Реплика: А то я уже насмотрелся. Я согласен, что сравнение не корректное. Мы очень часто сравниваем всю российскую систему с лучшими образцами западной. Но вопрос мой, замечание, методологический. Там методологический процесс образования построен по-другому, и мы к этому должны стремиться.

Тутта Ларсен: Угу. Дайте, да, родителям, пожалуйста. Вы мама?

Задирко Оксана: Я мама, моя дочь в этом году закончила, как раз, упомянутый здесь лицей 1535. Я как раз хотела бы сказать по поводу методологии. В нашем лицее, как раз, мне кажется, очень органично произошло это разделение, да. Оно, ну как бы, две параллели, то есть, детям не мешают думать, не мешают, так сказать.

Тутта Ларсен: Выражать себя.

Задирко Оксана: их самовыражению, да. Но параллельно идет процесс подготовки к ЕГЭ. Все дело в том, что в лицее 1535 после 9 класса каждый ученик имеет возможность выбора своего направления. Моя дочь закончила историко-филологическое направление, где, как бы, как раз с историей было все в порядке. Уроков истории было гораздо больше, чем, допустим, уроков математики, именно потому, что она выбрала. Был экономический класс, с которым как раз сотрудничает Высшая школа экономики, где дети, да, у них было чуть меньше истории, но они знали, что они не будут сдавать ее. Но он была.

Тутта Ларсен: То есть, для Вас ответ на вопрос: «что такое школьное образование: подготовка к ЕГЭ или получение реальных знаний» однозначный -  получение знаний.

Задирко Оксана: Да. Я бы хотела сказать, что в принципе это можно было бы внедрить во многих школах. Потому что я считаю, что, ну скажем так, молодой человек, молодая девушка  к 15-16 годам, т.е. к 10 классу, ну где-то более-менее должны уже определиться, да, вместе с родителями, какой профиль они хотят. То есть, хотя бы гуманитарный… Ну, достаточно понятно к этому возрасту. И вот такие вот разделения как бы направлений в школе, да, в одной школе, они возможны. То есть, пример есть.

Тутта Ларсен: Я хотела бы дать слово все-таки еще одному нашему эксперту, который очень тихо все это время просидел, но тем не менее, это человек, который не понаслышке знает о подготовке к ЕГЭ и о том, с чем сталкивается старшеклассник в последние два года перед, собственно, сдачей этого важного экзамена и поступления в ВУЗ. Это Сергей Кузнецов, руководитель агентства «Ваш репетитор». Вот если бы у нас все так было прекрасно в нашей образовательной системе, Сергей, зачем тогда родителям и детям обращаться к репетиторам? И помимо того, что в школе их готовят к ЕГЭ, еще и заниматься отдельно, индивидуально с Вами и Вашими коллегами?

Кузнецов С.: Ну, во-первых, все-таки школа, может быть дает какой-то средний уровень, но люди обычно ставят себе цели выше, и всегда хочется лучше.

Тутта Ларсен: А зачем тогда ЕГЭ? Я вот тоже занималась с репетиторами и поступила в хороший ВУЗ.

Кузнецов С.: Но Вы тоже сдавали экзамены.

Тутта Ларсен: Если бы мне надо было готовиться одновременно к ЕГЭ и еще к поступлению в ВУЗ, я бы наверное, с ума сошла. Потому что к школьным экзаменам мне было не так трудно готовиться, и как-то в процессе обучения это само собой, там, одно из другого вытекало. То есть, мне не нужно было проходить какую-то специальную вот, ну как сказать, какую-то специальную осваивать методику сдачи именно вот экзамена по таким-то стандартам.

Кузнецов С.: Ну, мне кажется, это всегда было. Более этого, было еще хуже, потому что действительно, как мы уже говорили, люди сдавали несколько экзаменов. Причем, часто не два, а еще больше. Если ты сдаешь экзамен школьный выпускной, там одни задачки, ты поступаешь в университет, ты поступаешь в институт, там совсем другие задачки, которые по-другому построены.

Тутта Ларсен: Почему процветает сегодня институт репетиторства, если вроде бы у нас в школе готовят ребенка к этому экзамену, который и есть, собственно, поступление в ВУЗ.

Кузнецов С.: Репетиторство сейчас в России не то, что процветает, оно просто появляется. На самом деле, есть такое замечательно число, если посмотреть, например, на другие страны, где уже давно… которые давно уже с рыночной экономикой и со всем остальным связались, с капитализмом, например, на Францию. Во Франции населения примерно в два раза меньше, чем в России, а при этом спрос на репетиторов в два раза выше.

Тутта Ларсен: А почему?

Кузнецов С.: И для нас, в общем-то, мы считаем, что Франция – это очень развитая страна, и там нормальный уровень образования и в школах тоже. Тем не менее, спрос на репетиторов там огромный.

Тутта Ларсен: Что такое не может дать школа, что необходимо ребенку идти к репетитору?

Кузнецов С.: Ну, на самом деле, самая главная причина, она очевидна, что отличает репетиторство от уроков в школе – это индивидуальный подход. В школе ты всегда занимаешься в классе и по программе. Тебя в школе не может учитель учить персонально тебя. И это отличие, оно и делает репетиторов необходимыми везде. Есть ЕГЭ, нет ЕГЭ, репетиторы всегда будут нужны, потому что это индивидуальный преподаватель.

Тутта Ларсен: Есть ЕГЭ – это для репетитора, ну, прошу прощения, ну как бы, еще один приятный способ заработать на свой хлеб и развить институт репетиторства? Или независимо от того, было бы ЕГЭ, все равно вот индивидуальная подготовка была бы востребована и актуальна?

Кузнецов С.: Все равно она была бы востребована, и это мы видели. То есть, когда не было ЕГЭ, спрос на репетиторов тоже был. Он растет из года в год, но появление ЕГЭ, оно не вызвало какого-то резкого скачка. То есть, естественный рост количества репетиторов и спроса на репетиторов и даже цен на репетиторов – это нормальный процесс, который никак не связан с ЕГЭ.

Тутта Ларсен: Сейчас говорят о том, что подготовка к ЕГЭ – это натаскивание, это не… Ну, говорят некоторые, не все.

Кузнецов С.: Какое ругательное слово.

Тутта Ларсен: вот у нас было в сюжете это, что ребенок не думает, а его дрессируют как собачку, и он думать вообще перестает.

Кузнецов С.: Ну вот точно также говорили и про старые экзамены, и про вступительные, и про выпускные, всей этой истории уже 100 лет.

Тутта Ларсен: Вы не согласны с этим?

Кузнецов С.: То есть, ЕГЭ – это гораздо… То есть, мы все равно не может отказаться от экзаменов. Все равно ты должен сдавать выпускные экзамены, должен сдавать вступительные. ЕГЭ – это просто один из видов экзамена. То, о чем Вы говорите – это минус любого экзамена. К любому экзамену нужно специально готовиться. Натаскивание, оно существует при подготовке к любому экзамену, это специфика самого экзамена, а не конкретно ЕГЭ. А ЕГЭ, если сравнивать с другими экзаменами, в сравнение с тем, что было до ЕГЭ, ЕГЭ гораздо лучше. Все те же самые минусы были и раньше, но там были еще дополнительные минусы.

Тутта Ларсен: И двойной стресс для ребенка и родителей. У нас, кажется, наладился звук. Школа 1252, вам слово. Простите нас, пожалуйста, что мы вас так долго не слышали.

Никита: Никита, выпускник школы 1252 2012 года. Я хотел бы сказать одну вещь: именно учится, для того, чтобы сдать ЕГЭ – это вещь абсолютно бесполезная. Я, например, сдавал по ЕГЭ историю, но я ее учил с середины 9 класса просто по нескольким ВУЗовским учебникам, по школьным учебникам, именно не очень фиксируя свое внимание на каких-то конкретных датах, но больше по… Изучая более глобальные процессы. И что я могу сказать: именно ЕГЭ можно избежать путем успешной сдачи олимпиады. Я участвовал в двух олимпиадах: МГУ, Ломоносов, по глобалистике, международным отношениям и по истории. У меня в одном случает третья степень, в другом первая.

Тутта Ларсен: Простите, пожалуйста, то есть, у Вас все-таки была задача избежать ЕГЭ?

Никита: У меня не было задачи избежать ЕГЭ

Тутта Ларсен: Но Вам хотелось бы избежать?

Никита: Я решил, что мне интересно попробовать свои силы в олимпиадах. И это у меня относительно успешно получилось. И там главный аспект делается не на том, что ты знаешь, когда была битва на Калке. То есть, это важно, то что 1223 год, а не 1237, например. Но, другое дело, если ты не понимаешь процесса, то ты не будешь знать историю, как предмета. А будешь знать набор дат и, допустим, факты, что Октябрьская революция была Октябрьской, потому что была в октябре.

Тутта Ларсен: Это Вы сейчас об олимпиаде? Или о ЕГЭ?

Никита: Нет, я не об олимпиаде, я о глобальном.

Тутта Ларсен: Спасибо большое, извините, ради бога, у нас просто огромное количество желающих высказаться. Давайте по очереди, вот у нас есть тоже желание в студии большое. Мы к вам вернемся еще.

Прохорова Е.: Здравствуйте. Елена Прохорова, мама выпускника этого года. Сын у меня поступил в Российский университет дружбы народов, но не на бюджет, на контрактную основу. Сама я учусь в этом же университете на 5 курсе. И могу Вам сказать, ну так сложилось, да. Вот так сложилось.

Тутта Ларсен: Кто из вас лучше думает? Научился кто лучше думать? Вы в вашей советской школе, или Ваш сын?

Прохорова Е.: Вот советская школа, да, у меня там было 3-4, и те, кто сейчас отличники, у них уровень знаний гораздо ниже, чем у меня. То есть советская школа… Есть да, дети там вундеркинды, я не спорю. Но советская школа – это было советская школа. И я думаю, что многие меня поддержат. А сейчас все направлено на ЕГЭ, ребенок сидел, у него не было времени на то, чтобы заняться чем-то другим, у него не было времени на то, чтобы погулять. Он готовился весь год к этому ЕГЭ, сдал со средними баллами. Плюс, я хочу сказать, что я сегодня подготовилась и спросила одного из преподавателей нашего университета, что она думает по этому поводу. Она говорит, что сейчас уровень знаний стал ниже, вот именно, вот когда ЕГЭ началось. И даже те, кто поступает на бюджет, они зачастую просто не владеют, сейчас скажу, как она сказала, у них нет навыков рассуждения, они не умеют оперировать общеизвестными фактами. И возникает вопрос: за что они получают высокие баллы? За игру в угадайку?

Тутта Ларсен: Ну, как Вам уже тут объяснили уважаемые господа репетиторы и педагоги, это не совсем угадайка. Oh, my god, друзья, мы наверное…

Черкасова Н.: Наталья Черкасова. Я – мама выпускницы 2011 года, и мы тоже прошли этот ЕГЭ.

Мне хотелось бы сказать, что все отметили этот плюс. Когда мы сдавали экзамены – мы сдавали их там 8 или 9, потом еще сдавали в ВУЗ – это несомненный плюс. Вот. Но с другой стороны, ЕГЭ, конечно, - очень большой стресс.

И что для меня, например, очень обидно, мой ребенок был вынужден выбрать специализацию свою, свое какое-то однобокое направление где-то там примерно в 10-11 классе. И в 11- ом классе мы от ряда предметов практически были вынуждены отказаться. Почему? Потому что мы должны были сосредоточиться на русском, литературе и иностранном языке. В то же время, история, обществознание – они ушли как-то в сторону.

Мне кажется, что школа должна все-таки воспитывать культурного  образованного…

Тутта Ларсен: Всестороннего…

Черкасова Н.: …интеллигентного человека.

Тутта Ларсен: Вот культурный образованный интеллигентный человек в школе 1252 сидит с микрофоном – посмотрите, какое прекрасное лицо. Вам слово.

Елисеенко Д.: Здравствуйте! Меня зовут Елисеенко Дарья – я выпускница школы 1252 2012 года. И я хотела бы сказать, что для меня вот эта система сдачи Единого Государственного Экзамена не показалась ни какой-то сложной, ни чрезмерно напряжённой. Я хотела бы сказать, что вот эти вот слухи, что без репетитора подготовиться невозможно, - они очень сильно преувеличены. Потому что у меня были колебания насчет выбора моей будущей профессии, и был период, когда я готовилась самостоятельно к сдаче экзаменов по тем предметам, которые в моей школе вовсе не являются профелирующими, т.е. это химия и биология. И за полгода я добилась существенных результатов. У меня были очень хорошие показатели по пробным экзаменам. Совершенно без репетиторов, просто занимаясь самостоятельно.

Точно так же за этот год получилось прекрасно подготовиться, безусловно, на базе знаний полученных в моей школе, но тем не менее, самостоятельно благодаря моим учителям, без репетиторов. Я смогла успешно справиться с экзаменами.

Тутта Ларсен: Спасибо. Спасибо огромное.

Слушайте. Получается опять, есть государство, есть система образования, есть семья и школа, а есть личности, есть люди, которые либо хотят учиться, либо не хотят. Либо они проходят все эти круги, не буду говорить, ада, все эти стрессы, и при этом, все равно, и научаются думать и умеют применять эти знания и учатся учиться. Либо они не очень может быть способны и тогда благодаря ЕГ у них есть какая-то путевка в жизнь, в высшие учебные заведения. Другой вопрос - нужно ли нам столько выпускников высших учебных заведений. Но это тема уже другой передачи.

Тутта Ларсен: Да? Вы со мной согласитесь?

Реплика: Это серьезный вопрос, какая альтернатива есть сегодня у молодого выпускника школы по сравнению с высшим учебным заведением?

Тутта Ларсен: Я думаю, что мы поднимем этот вопрос на наших родительских собраниях школьных.

Давайте пару слов дадим ещё родителям сказать и прекрасным их чадам.

Большакова М.: Мария Большакова. Мой ребенок закончил школу, поступил в ВУЗ, правда он ушел в экстернат. Физкультуру, труд и рисование он уже прошел. Если можно сказать, путь он уже свой выбрал, я могла только согласиться или не согласиться.

У меня такое отношение к ЕГЭ. Знаете, скоро дойдем до того, что будем говорить: «плохо будешь есть кашу - не сдашь  ЕГЭ» будут говорить детям в детском саду

Второе. Любой экзамен – мера гигиеническая. Ты не чистишь зубы – будь добр терпи, что тебе будут их сверлить. Ты не сдал экзамен – причина, следствие связь – ты не поступил в институт.

Тутта Ларсен: Ты плохо учился – ты не сдал экзамен.

Большакова М.: Ну, может быть и так. Ты не готовился – ты закрыл глаза и пошел через Ленинский проспект – тебя сбила машина.

Вот и всё. Можно вывести в ранг народных примет.

Другое дело, действительно, я посмотрела на одноклассников: многим просто не нужно высшее образование в силу специализации семьи или специфики восприятия мира. Некоторые дети еще хотели бы еще себя в чем-то проверить.

Там в наше время было УПК, и что-то руками делали раз в неделю. Сейчас этого нет. Но все нацелены четко класса с 6-го – 7-го – надо сдать экзамен, надо сдать экзамен, комплекс неуспешности - если не сдам, то не сложусь как личность.

Вот в этом, наверное, ошибка. А без ЕГЭ, честно говоря я сама решала ЕГЭ, я – филолог, и достаточно успешный – ребята, с первого раза не смогла. Вот, да. Поэтому надо готовиться. Вот, и всё.

Тутта Ларсен: На самом деле педагоги просто вот выходят из себя. На секундочку. Передайте наверх. Мы потом к вам вернемся.

Челнокова М.: Здравствуйте! Челнокова Марина.

На самом деле, я педагог – психолог, и мне очень актуальна тема, потому что прозвучали слова ключевые: стресс, индивидуальность, личность и прочие.

Я работаю в школе 2077. И наш директор приняла очень правильное решение, Сивцова Ирина Валентиновна, что ЕГЭ – это уже свершившийся факт, это реализованная идея. Ее надо принять. И детей надо готовить. Мы все время говорим: педагог, ребенок, родитель. Существуют, коллеги, еще другие службы. Я думаю, что в каждой школе есть, например, школьный психолог. И слово «личность», «индивидуальность», «индивидуальный подход», «снятие стресса и подготовка родителей» – это его работа, в частности.

Вот мы, например, на базе школы 2077 решили разработать комплексный подход к подготовке ЕГЭ, в который будут включены рекомендации психолога, индивидуальный подход в подготовке к ЕГЭ каждого учащегося.

И я считаю, что это достаточно правильно, потому что полагаться только на академические знания, на мой взгляд, неверно. Потому что для ребенка пережить любое испытание – это стресс. И со стрессом надо уметь работать.

Тутта Ларсен: Очень интересно. ЕГЭ – это не только проверка знаний. Это действительно колоссальный стресс. Ведь как последствие стресса может быть (можете меня опровергнуть) может какой-то другой эффект возникнуть. Человек сдает ЕГЭ, и просто у него опускается забрало.

Он забывает все, что до него было. И дальше эти знания просто перестают в его операционной системе быть.

Челнокова М.: Результат перенесенного стресса может самый разный быть, в частности, полный отказ обучения дальнейшего, я не знаю, разочарование в той системе, в которой человек все время был внедрен, интегрирован. На самом деле, это очень серьезная структура, это очень тонкий момент.

Тутта Ларсен: С появление ЕГЭ вам, как психологу, стало больше работы, добавилось, добавилась работа?

Челнокова М.: Несомненно, работа добавилась. И на мой взгляд, необходимо разрабатывать рекомендации подготовки к ЕГЭ. Но, тем не менее, работа стала более понятной, потому что сейчас для нас наметилась задача, чтобы детей благополучно провести в это. Обсуждать это - бесполезность, потому что это уже реализовалось. Это факт. Сейчас уже надо просто работать.

Тутта Ларсен: Вот у нас морозоустойчивые дети, которые прошли ЕГЭ, испытание стрессом – поделитесь с нами.

Блинкова Б.: Здравствуйте! Бэлла Блинкова меня зовут, ученица школы 2010 года. Сейчас студентка 3-го курса, бюджетное отделение.

Вот я бы не сказала, что ЕГЭ такой большой стресс. Более того, я – сторонник ЕГЭ. Я рада, что я этот ЕГО сдавала. Потому что я училась в 11-м классе, да, я училась в экстернате, я готовилась с репетиторами – я готовилась непосредственно к ЕГЭ. Но именно в процессе подготовки к ЕГЭ все мои знания систематизировались. Я до сих пор могу ответить на вопросы по тем предметам, которые я сдавала. Я сдавала 5 ЕГ. И даже математику, которую я плохо знаю, я - гуманитарий, у меня было 52 бала по ней, но то, что я выучила в процессе подготовки к ЕГЭ, это у меня осталось.

Поэтому мне кажется, что вот этот вопрос «ради чего учиться: ради ЕГЭ или ради знаний, в общем-то - это халтура. Потому что человек, который умеет думать, он не может не сдать ЕГЭ. Он вообще не может вообще не сдать экзамен, потому что это только форма.

Тутта Ларсен: Человек, который умеет думать, может сдать?

Блинкова Б.: Может. Но точно так же он может сдать и любой другой экзамен. Разве не было случаев, когда, допустим, в институте сессию сдавали люди, вот просто случайно, не готовились, но сдали экзамен. Разве такого не бывает?

Тутта Ларсен: Но случайные люди, есть статистика, когда 90% - это всё-таки…

Блинкова Б.: А откуда статистика, что 90% не знают?

Тутта Ларсен: Приведена в нашем сюжете – надо доверять.

Блинкова Б.: Ну, хорошо, у нас вопрос: для чего учатся дети: для ЕГЭ или для знаний? Так вот, если вы будете учиться для знаний, вы точно не прогадаете. Вы точно сдадите ЕГЭ. Просто есть учителя, которые еще и до ЕГЭ учили детей с тем, чтобы они сдали экзамен. Но мне кажется, что это просто халтура.

Тутта Ларсен: Спасибо.

Андреев Вячеслав:  Школа 1415. Я - так же студент 1-го курса Московского Государственного Университета геодезии и картографии.

Вот у нас вопрос: для чего учатся, мы - школьники, выпускники – ради ЕГЭ или ради знаний? До 9 класса декабря мы учимся ради знаний, после, начиная с января 9 класса, мы готовимся к ГЭ. Нас учителя начинают готовить к ГЭ. В 10-11 классе мы становимся роботами, и нас готовят к ЕГЭ. У нас в школе…

Тутта Ларсен: Роботы думают?

Андреев Вячеслав: Кто-то думает, кто-то – нет. Потому что у нас случилась такая история в школе. Учитель русского языка, например, говорит:«Вот у нас урок А1. И начинает расписывать то, то, то, как правильно надо его решать, как то, как то – за эти рамки не выходить. Иначе вы можете не получить этот балл. Так же в конце урока говорит: «Хотите, расскажу вам анекдот?» Открывает журнал и говорит: «Тема урока у нас, например, сегодня должна быть не А1, а написание делового письма». Т.е. те знания, которые учителя у нас пишут в журнал «Знания», которые мы должны проходить, но на самом деле, нас готовят к ЕГЭ.

Тутта Ларсен: Потому что нет времени на то и на другое?

Реплика: Да. Даже вот, например, если говорят, что творчески не могут подготовить учителя тот или иной экзамен. Появились ФГОСы. У меня мама –учитель начальных классов школы №4 г. Мытищи. как только появились ФГОСы, появилась такая бумажная волокита. Учителя просто физически не успевают. Они сидят дома вечерами за компьютером и просто печатают все эти документы.

Тутта Ларсен: Бумажки.

Реплика: Они просто физически не успевают. Ещё ФГОСы начинаются -  прямо открываешь что-то новое. Например, вот вопрос мы прочитали. Очень интересно: Окружающий мир, 2-й класс. Тема: учитель должен объяснить, чем отличаются минералы от горных пород.

Тутта Ларсен: Спасите – помогите! Я, как мама первоклассника, сейчас нахожусь просто в предистерическом состоянии, потому что мне не стало ни легче, ни понятнее.

Реплика:  Я говорю, еще год впереди. Один вопрос уже знаете.

Тутта Ларсен: Да, один вопрос знаю. Простите, я все-таки вернусь еще раз к Юре и школе 1252. Ребята, как-то попробуйте резюмировать может быть. Потому что я, честно говоря, так до сих пор и не определилась. У нас совершенно радикально изменились мнения. Да, ЕГЭ - отлично, нет – мы не научились думать. Что же делать?

Ю.Зодиев: Мне бы хотелось предоставить слово, не чтобы я резюмировал, а чтобы поступило от человека, который преподавал и учил детей при самых различных системах: и при советской власти, и в 90-х годах и в 2000-х и в 2012 –м тоже. Это Марина Григорьевна Полисар – Заслуженный учитель Российской Федерации. Марина Григорьевна.

Полисар М.Г.: Добрый вечер! Я тоже получала образование в советское время и очень благодарна своим учителям и тому, что получила хорошее образование. Но вот мои выпускники и ученики, которые вот сегодня выступали, я ими очень горжусь, я думаю, что они превзошли своего учителя, и так и должно быть. Они получили очень хорошее образование. И, наверное, потому что, правильно сказала та замечательная девочка третьекурсница, девушка, которая говорила, что если учат мыслить, то будет ЕГЭ или не будет ЕГЭ – это неважно. Честно говоря, когда ввели ЕГЭ, я вообще ничего не изменила в своих подходах к образованию. Я преподаю уже 39-й год испанский язык. Единственную задачу, которую я перед собой поставила – психологически подготовить ребят к новой форме экзамена. И более ничего. Я их учила мыслить и раньше. Это вообще кредо школы, визитная карточка. Преподавая испанский язык, я старалась научить на языке ребят думать, размышлять, делать это глубоко, делать это умно и делать это красиво – я имею в виду лексическое и грамматическое оформление речи. И была уверена, если они будут уметь это делать, то им, в общем-то, не страшен никакой экзамен. В 90-е годы наши ребята, уже тогда в 90-е годы, начали сдавать международный экзамен – такой существует и по английскому языку, по всем языкам – они сдавали международный экзамен по испанскому языку. Он проходил в форме ЕГЭ. Мы тогда еще не знали, что у нас будет ЕГЭ.

Но это был европейский стандарт, проходил он в форме ЕГЭ. Они его сдавали на высшем уровне. Это поразило, я помню, наших испанских коллег, посла Испании, что наши ребята мегут сдавать, не готовясь к нему специально, просто на базе того, что они получали в школе.

Вот сейчас мы делаем то же самое. Мы учим их мыслить: круглые столы, дебаты – они всё это умеют делать на языке.

И поэтому я понимаю, что когда они будут сдавать ЕГЭ по испанскому языку, у них не будет проблем. Поэтому они и сдали в этом году на бал от 90 до 100. Здесь сидит ребенок, для меня ребенок, ученик мой, который сдал на 100 баллов. У него не было репетитора (вообще это для меня большая гордость профессиональная, что за все 39 лет ни один мой ученик не занимался по испанскому языку с репетитором). И я считаю, что профессионально это должно быть гордостью любого учителя.

Он должен так учить, чтобы не нужно было превращать детей, как сказано было ранее, в роботы.

Тутта Ларсен: Но скажите, пожалуйста, те удивительные вещи, о которых вы говорите, они происходят вопреки ЕГЭ, благодаря ЕГЭ или это вообще с ним никак не связано?

Полисар М.Г.: Вы знаете, для меня ЕГЭ – это данность.И не более того. Мы учим детей и даем им возможность сдать экзамен без всякой дополнительной подготовки, встряски, стресса и так далее. Согласна с психологом, что форма у ЕГЭ иная, чем у прежнего экзамена, поэтому психологически ребенка нужно готовить. Взяв после своих любимых выпускников малышей, я им говорю, что, несомненно, мы будем победителями. Мы не только в устной форме будем выражать свои мысли, мы научимся писать, несомненно, эссе, потому что эссе-это тоже критерий образованности человека. Если ребенок воспитывается с сознанием того, что он победит, и что ЕГЭ  - это не страшная баба Яга, которая придет и его куда-то там заберет, то он несомненно победит. С родителями тоже нужно уметь общаться. На первом же собрании я сказала встревоженными родителям: Вы знаете, слово ЕГЭ я обещаю вообще не упоминать на наших встречах. Мы к этому придем, и ребята сдадут экзамен. Пусть это будет мое поле волнений. Вы просто должны помогать детям и говорить им о том, что они смогут все преодолеть. За это я буду Вам очень благодарна

Тутта Ларсен: Спасибо. Вы просто рыцарь в сияющих доспехах. Рыцарь образования.

Соловьева Наталья: Соловьева Наталья, учитель информатики школы 2077. Вопрос – для чего учатся наши дети – ради ЕГЭ или знаний? У меня вопрос встречного характера – как можно сдать ЕГЭ, не имея знаний? Как можно сдать любой экзамен, если знаний нет. Чтобы сдать задания часть А1, B1, С1, неважно  - программу школьную нужно знать.

Тутта Ларсен: После того как ребенок сдал эти А1 и С1, он может оперировать ими в своей нормальной жизни уже, не на экзамене? Они ему пригождаются, эти знания?

Соловьева Наталья: С точки зрения математики или информатики мало знать формулу, важно уметь ее применить. И В ЕГЭ также ученики применяют эти формулы, применяют полученные знания, поэтому я считаю, что и в институте, и в школе, и в институте ив дальнейшем можно знания свои применить.

Тутта Ларсен: Спасибо. Это то, о чем Вы говорили, Алексей, все зависит от предмета. Зависит еще и предмета. Если это точный предмет, тут понятно – нет пространства для альтернативного подхода. Если это предмет гуманитарный – получится ли у человека после ЕГЭ эти знания сделать своими абсолютно и как свою точку зрения их выражать

Г.Г.Канторович: Хочу коротко резюмировать. Весь наш разговор приводит к тому, что ключевая фигура – учитель. Форма сдачи экзамена, предмет – второстепенно. Ключевая фигура – учитель. Будет хороший учитель – проблем не будет. Доля хороших учителей стала меньше.

Реплика: А тогда не мешайте учителю быть хорошим вашими стандартами, когда надо бумажки заполнять

А. Кузнецов: Вы еще спрашиваете, откуда противопоставление государства.

Реплика: Ребенок зачастую психует потому, что его накрутили дома. И в школе, бывает, накручивают

Белышева М.: Добрый вечер, Полина Белышева, мама Марины Белышевой, студентки второго курса филологического факультета МГУ. ЕГЭ мы миновали больше года назад, время прошло, и теперь я готова здраво судить об этом событии в жизни ребенка. Тогда я ходила по потолку, признаюсь честно. На самом деле ЕГЭ заслуживает уважения, потому что решен вопрос вовлечения родителей в образование. Я не знаю родителей, которые сейчас относились бы равнодушно к тому, что каждому ребенку предстоит сдавать эти выпускные экзамены.

Тутта Ларсен: Готовимся вместе.

Белышева М.: С другой стороны, действительно очень часто родители вносят свой вклад, но лучше бы они этого не делали

Тутта Ларсен: Потому что если вы ходите по потолку, то ходите там, где Вас не видно и не пугайте ребенка.

Белышева М.: Совершенно верно. Потому что дети начинают нервничать, воспринимая эту энергию от собственных родителей. ЕГЭ ничем не отличается от тех экзаменов, которые сдавали мы, просто другой формат. Можно сказать, что он более формализован. Не имея знаний, сдать экзамен невозможно никакой, в том числе ЕГЭ. Обладая обширными знаниями, ЕГЭ можно сдать плохо, потому что очень много формальных требований, которые обязательно нужно соблюдать. Внимание, которое уделяют учителя подготовке к ЕГЭ – это они уделяют внимание форме. Это вынужденно, потому что дети за время обучения забывают о том, что абзац начинают с красной строки. Это, в конце концов, культура письменной речи. Но почему-то к этому приступают только в старших классах. 

Тутта Ларсен: Давайте предоставим слово Каролине Витальевне. Солоед Каролина Витальевна  -  доцент кафедры психоанализа Института  практической психологии и психоанализа, мама двоих детей  - 22 года и 7 лет. Со старшей вы проскочили ЕГЭ?

Солоед Каролина:   Мы проскочили, к счастью, и к счастью, мы девочки. Я хотела бы поговорить о простых и незамысловатых вещах, о страхах. Ваши страхи правильные – на вас вся эта дискуссия навеяла страх, что Вас ждет трудная жизнь впереди. У вас мальчик.

Тутта Ларсен:  Все, пора, лечиться. Мальчик.

Солоед Каролина: Вы правильно боитесь. Волнительно судьба не тех детей, которые сдали ЕГЭ, и тут я не вижу особой разницы между ЕГЭ и старыми советскими экзаменами. Меня беспокоит судьба тех 25 тысяч детей, которые не сдали ЕГЭ, особенно мальчиков.

Тутта Ларсен: И пошли в армию.

Солоед Каролина: Здесь возникает самый главный страх российских родителей, которые имеют мальчиков – это армия. Отсюда напряжение, отсюда страх, отсюда все вытекающие вещи, такое отношение к ЕГЭ.

Тутта Ларсен: Подождите, ну я боюсь, но я же могу начать с сегодняшнего дня готовить своего ребенка к ЕГЭ, чтобы он его сдал? Еще не поздно с первого класса начать!

Солоед Каролина: Я думаю, что это вся система – она что советская, что современная – они мало чем отличаются – она как раз направлена на то, чтобы мы с вами  - две мамы мальчиков – были боязливыми и послушными, и тогда все будет хорошо. И здесь я бы  совсем не разделяла интересов государства и школы, потому что школа – это совершенно естественное продолжение государства, государственной политики. 

Следующее ток-шоу в рамках проекта «Школа.Live» пройдет 4 октября и будет посвящено проблемам старшеклассников. Ведущая Ирэна Понарошку, гости – учащиеся старших классов, эксперты обсудят тему «Почему школа не готовит к взрослой жизни?»

Если Вы хотите стать участником ток-шоу, пишите по адресу [email protected]