УЧЕНЬЕ И УЧИТЕЛЬ. ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ.
ИЗДАНИЕ К. П. ПОБЕДОНОСЦЕВА. МОСКВА. 1900
Библиографы расценивали педагогические заметки К. П. Победоносцева: «В своей новой книге, высокопоставленный издатель обращает внимание на предмет, столь же близкий школе – на систему и характер обучения в школе и на манеру самого учителя, - при чем преподаются многие веские и ценные советы и указания, выработанные, очевидно, долголетними наблюдениями и опытностью автора, бывшего профессора Московского университета. В своей книге К. П. Победоносцев обращает тщательное внимание на все подробности, которые могут встретиться учителю при самых первых шагах его педагогической деятельности: на его манеру занятий с детьми, как во время классных уроков, так равно и в междуурочные часы, - он доказывает, что надо любить детей, чтобы пользоваться взаимно и их любовью, что надо знать в своем классе лично и поименно каждого ученика, что надо иметь, прежде всего, терпение и кротость в обхождении с детьми и пр. «Не раздражайтесь мелочами и не придавайте им значения, - говорит автор учителю. – Шалун нарисовал на столе твою фигуру, да еще подписался… Что тебе делать? Спокойно сотри ее, или вели стереть соседу. Беда, если рассердишься, да еще станешь расследовать! Тогда пример станет заразителен». Автор старается объяснить педагогу, что «научные правила» еще не дают ему в руки универсального средства сделать с учениками что угодно, что у него в руках не мягкий воск, из которого человек, обладающий педагогической техникой, может лепить какие угодно фигуры: напротив, каждый класс в 20, 30, 40 детей есть живое существо, живущее своею жизнью, имеющее свою душу, и что в эту-то душу учителю необходимо проникнуть. К. П. Победоносцев предостерегает учителей от многих неверных шагов на их педагогическом пути. Он, например, говорит, что если работа употребляется в школе в виде наказания – это плохо: значит, что или эта работа мало ценится, или же что сама по себе она считается тяжелым и скучным делом. «Нет науки, - говорит автор, - которую нельзя было бы обратить в орудие мучений для «малых сил», состоящих под ферулою учителя. Вот – казалось бы, простое дело – правописание, а сколько таится в нем пытки, сколько изобретенных правил, которые сводят на мертвую букву дело разума и логики. И какие правила – у одного одни, у другого другие. Тетради учеников твоих испачканы отметками ошибок там, где соседний учитель не нашел ошибки. Ты приводишь ученика в стыд и в слезы за то, что он написал: маленькiе дѣти; а сосед твой – за то, что он написал: маленькiя дѣти. У тебя большим грехом считается искуство с одним с, а у соседа изгоняется двойное с из этого слова. Ты с великим прещением уничтожаешь запятые там, где сосед твой ставит их обильно, укоряя ученика за ошибку, и где у тебя повелевается двоеточие, сосед твой повелевает ставить тире или точку с запятой. Так, процеживая комаров, ты поглощаешь в то же время верблюдов здравой педагогии. И стоит ли мучить его на мнимых, кем-то узаконенных тонкостях правописания, когда он сам распознает со временем, на чтении художественной речи, где и что требуется ее правильным складом!». Говоря, собственно, о личности учителя, К. П. Победоносцев утверждает, прежде всего, что учитель должен быть создан для школы. «Любую канцелярию можно составить из охотников и работников, но беда, если в школу вздумают подгонять под мерку той же канцелярии: стоит де кликнуть клич – и явятся учителя; понастроим и наделаем школ – этого требует просвещение, - наберем учителей, дадим им в руки программы и новейшие методы обучения, свяжем их правилами инструкций, - и дело пойдет в ход… Нет, это не так! – учитель ремесленник, учитель-чиновник не годится для живого дела: учитель должен быть подвижником своего дела, полагающим душу свою в дело обучения и воспитания…». 

(Рецензия опубликована в историко-литературном журнале «Исторический Вестник», том LXXXIII, Критика и библиография, 1901. С.758-761).