Громкие скандалы сопровождали всю кампанию ЕГЭ-2011: выпускники выкладывали в интернете задания контрольно-измерительных материалов, завучи помогали школьникам выполнить задания, а студенты за ребят решали госэкзамен по математике. Как сократить количество нарушений при сдаче единого государственного экзамена рассказывает в интервью РИА Новости руководитель отдела развития Московской высшей школы социальных и экономических и наук Елена Ленская.

- Елена Анатольевна, что можно перенять из  зарубежного опыта для того, чтобы нарушений при сдаче ЕГЭ в России стало меньше?

- Лучше всего было бы позаимствовать у них правовое общество. То, что происходит в образовании, это проекция того, что происходит в обществе. ЕГЭ по своему замыслу и модели был разработан на базе лучших западных образцов, в частности, английских экзаменов. Они очень похожи по смыслу, по количеству предметов, которые дети могут выбирать и по процедуре. Мы очень многому там учились, но вот, к сожалению, наш менталитет надо поменять. Я не склонна, как многие мои коллеги, обвинять во всем только детей, они всегда писали шпаргалки и находили лазейки, как облегчить себе жизнь.

- Проблема во взрослых?

- Взрослые охотно идут на то, чтобы подсказать и поправить. Я, например, знаю, что результаты по государственной итоговой аттестации (ГИА) у девятиклассников замечательные, особенно во многих московских школах. В это как-то слабо верится, потому что ГИА сдают дети, которых еще не отбирали в какие-то профильные классы и так далее. Не берусь говорить за всю державу, но знаю, что учителя подсказывают, если есть такая возможность. Раз учителя так делают, то почему же  дети не будут следовать этому примеру? Но надо сказать, что учителей до конца я тоже не виню. Так делать учителя не должны, ни при каких обстоятельствах, но дело в том, что ведь их оценивают по результатам ЕГЭ, и очень часто наше начальство не выбирает выражений, когда говорит о санкциях, которые последуют для учебного заведения если результаты ЕГЭ и ГИА будут плохими. Один из начальников департамента крупного  города сказал, что те школы, где будут низкие результаты по ГИА и ЕГЭ,  будут закрыты. Понятно, что учителя делают все возможное для того, чтобы их школу не закрыли, в том числе, идут на явно нелегальные действия.

- То есть учителя и чиновники учат детей врать и выворачиваться?

- В общем, да. Вы конечно в курсе того, что произошло во Франции, когда после утечки  одного из четырех заданий госэкзамена в интернет, было принято решение, что оцениваться экзамен будет по оставшимся трем. Почему бы нам не сделать тоже так. На самом деле, это очень действует. В Московской Школе Социальных и экономических наук, в которой я преподаю, в свое время был такой случай. Мы преподаем по английской модели и результаты наших экзаменационных работ, как правило, просматривает внешний экзаменатор. Не все, просто выбирает по номерам, мы даже не знаем, кого он выбрал. Если оценки совпадают с теми, которые дали наши экзаменаторы - все в порядке. Если оценка занижена, чаще всего пишут, чтобы мы обратили внимание на то, как проверяются работы, и не слишком ли мы суровы. А если оценка завышена, то это означает, что оценка снижается всему курсу на один балл. У нас был такой случай, замечательный человек, очень известный педагог  из самых лучших побуждений решил поощрить старания, чего не допускается, тогда у нас всему курсу снизили оценку, с тех пор дисциплина в школе просто исключительная. У нас уже ни один педагог оценок не завышает.

- Вы считаете, что к тем, кто нарушает правила сдачи ЕГЭ надо применять более жесткие наказания?

- Надо действительно применять санкции, пока их не будут применять, люди будут считать, что это такие правила, которые можно обходить. Все зависит от проступка, как я понимаю. Человек, который разместил в сети ответ на вопрос во Франции, пойдет по суд, потому что он злоупотребил служебным положением. Такие случаи должны караться судебными санкциями.  Я не призываю сажать людей в тюрьму, но нужно сильно штрафовать и увольнять с должности.  Дети, которые злонамеренно что-то подтасовали или сделали, наверное, заслуживают того, чтобы их результаты аннулировали, и чтобы они пересдавали уже на следующий год, если уж виноваты. Что касается массовых подтасовок, если процедура соблюдалась, то, например, никакие студенты попасть на экзаменационный пункт не могли. Это делалось при содействии взрослых, причем должностные лица вряд ли могли быть не в курсе.
Вообще говоря, процедура сдачи ЕГЭ прописана достаточно подробно. Вся проблема в том, что она постоянно нарушается, и за это нет адекватного наказания.

- Может если в этом году серьезно наказать нарушителей, то в другой раз уже задумаются…

- Может быть. Но страна настолько большая, что одну меру ко всем применить невозможно. Я знаю, что на юге нашей страны без конца снимают министров за подтасовку, но кто бы ни пришел, подтасовки продолжаются и будут продолжаться, потому что там родовые отношения гораздо более важны, чем любые санкции начальства.

- Как вы считаете, как легче поступить в ведущий российский вуз с высокими результатами ЕГЭ или дипломом школьной олимпиады?

- Боюсь, что система олимпиад гораздо меньше защищена от разного рода подтасовок. Там нет законодательно прописанного списка нормативов. Я лично знаю про случаи, когда на олимпиаду приходили только предупрежденные дети, ее сроки объявлялись, чуть ли не за день. Задания там могут быть лучше или хуже, есть достаточно симпатичные, есть совсем никакие. Я не до конца уверена, что результаты олимпиад надо приравнивать к 100 баллам ЕГЭ, у меня есть большие сомнения на этот счет, потому что качество олимпиад сильно различается, и никто его контролем всерьез не занимается.

 

Общественная палата РФ выступила с резкой критикой и требованием серьезного реформирования системы ЕГЭ. Заявив, что сейчас экзамен "сложно назвать объективным и независимым", члены палаты предложили среди прочего разделить испытания на два уровня сложности, отделить учителей от организации ЕГЭ и вести в интернете видеотрансляцию каждого экзамена. И в Минобрнауки, и в Рособрнадзоре дали понять, что не считают требования реалистичными.  Во время экзаменационной кампании 2011 года в Общественной палате (ОП) проходила "горячая линия" для учеников и их родителей. "К нам поступило более 5 тыс. жалоб, четверть из них касалась организаторов экзамена, закрывавших глаза на использование мобильных телефонов и прочие виды списывания,— рассказала член комиссии ОП РФ по образованию Любовь Духанина.— Существующую сегодня процедуру ЕГЭ очень сложно назвать объективной и независимой". По итогам анализа поступивших жалоб члены палаты подготовили для Минобрнауки целый ряд предложений, которые в целом серьезно изменяют существующую систему госэкзамена. "Мы не просто повторяем очередной набор доводов — нам надо заставить власть принять необходимые изменения,— заявил глава комиссии ОП по образованию, ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов.— Через три недели состоится совещание комиссии при президенте по совершенствованию госэкзамена. В прошлом году мы предложили ряд рекомендаций, но теперь очевидно, что изменений должно быть больше и они должны оперативнее вступать в силу". Первое, на чем настаивают общественники,— разделение ЕГЭ на два уровня сложности, обычный и продвинутый. "Есть неверное мнение, что ЕГЭ состоит из простых тестов, хотя это сложный экзамен с большой творческой частью,— сказал господин Кузьминов.— Проблема в том, что значительная часть выпускников просто не доходит до этого уровня. В школе большая часть времени уделяется подготовке к рутинной части экзамена". По мнению членов ОП, введение двухуровневого ЕГЭ поможет составить четкий рейтинг вузов, показав, абитуриентов какого уровня они хотят у себя видеть.   Другая идея общественников — сделать проведение ЕГЭ независимым от системы образования. Для этого экзамен надо проводить не в школах, а в каких-то других помещениях. Преподавателей на экзамене быть не должно вообще — вместо них должны быть независимые эксперты с контрактом, где четко прописаны обязанности и наказание за их невыполнение. "Учителя всю жизнь помогали детям, а теперь мы их ставим в позицию охранников, хотя они должны заниматься другим",— заявил научный руководитель Института развития ВШЭ Исак Фрумин. Он напомнил, что госэкзамен в Казахстане проводится под контролем спецслужб — в частности, именно они хранят задания и доставляют их на экзамен. Также в рекомендациях палаты содержится пункт о видеосъемке каждого экзамена и прямой трансляции ее в интернет на сайты региональных управлений образования.  Чтобы сделать результаты экзамена более объективными, члены палаты предлагают объявлять минимальный проходной балл каждого экзамена еще в начале школьного учебного года, а не после сдачи ЕГЭ, как сейчас. "Когда ЕГЭ был экспериментом, то число "неудов" по математике достигало 20%, а сейчас не более 5%,— напомнил столичный уполномоченный по правам ребенка Евгений Бунимович.— Просто после экзаменов тотально химичат, чтобы был небольшой процент несдавших". "Раньше неучей выпускали из школы с тройкой, а теперь им помогают заниженным проходным баллом,— согласился ректор ВШЭ.— Хочется спросить министра образования Андрея Фурсенко: чего стоят ваши многочисленные инженеры, когда половина из них имеют низкий балл по математике и физике?"  Также в палате считают необходимым ввести дополнительный критерий учебы — средний балл за последние три-четыре года в школе. Это должно отсеять от вузов двоечников, которые каким-то образом получили высокий балл ЕГЭ. Кроме того, прозвучало предложение запретить апелляционным комиссиям снижать баллы при перепроверке спорной работы — по мнению членов палаты, эта норма прописана специально для того, чтобы сократить число жалоб.

В Рособрнадзоре отвергли обвинения в сознательном занижении проходных баллов и заявили, что готовы обсуждать с экспертным сообществом идею о переносе сроков их объявления. В вопросе апелляций ведомство отказалось менять точку зрения. "Если ты уверен, что работа неправильно оценена,— выходи с апелляцией. Но надо понимать, что работу переоценят,— заявил пресс-секретарь ведомства Сергей Шатунов.— Как можно запретить эксперту не замечать ошибок?" По его словам, статистика прошлых лет показывает, что примерно каждая третья апелляция удовлетворяется в сторону ученика.

"Общественная палата, конечно, может предлагать любые изменения, это их право,— заявил "Ъ" заместитель министра образования Максим Дулинов.— Нет никаких технических проблем в том, чтобы разделить экзамен на два или даже больше уровней. Но зачем это делать? Реальной цели я не услышал". Остальные предложения ОП господин Дулинов также назвал "технически возможными", но заявил о необходимости "сначала детально их проработать".

 

Единые государственные экзамены в этом году сдавали более 700 тысяч выпускников. Как и в предыдущие годы, ЕГЭ-2011 преследовали скандалы и нарушения процедур. Росообрнадзор отмечает, что «всплывающие» подлоги и обманы говорят о том, что скрыть что-либо в системе ЕГЭ сложно. Критики экзамена заявляют, что он показал свою несосоятельность. Свое мнение в интервью РИА Новости высказал вице-президент Российской академии образования Виктор Болотов.

- Виктор Александрович, можно ли связывать скандалы, которые были в кампании ЕГЭ-2011 с ужесточением контроля?

- Ничего нового в этом году не было. Еще в советские времена были попытки подмены при сдаче вступительных экзаменов, и в рамках ЕГЭ были такие попытки. Тот скандал, который был со студентами из МФТИ, это коррупционный скандал, когда дети, родители, организаторы вступили в преступный сговор и наняли студентов.  Это чисто преступный сговор. Это дело УБЭП, как это и произошло, но такие преступления были, есть и, к сожалению, будут, ЕГЭ это или просто вступительный экзамен в университет.

- Размещение заданий ЕГЭ в интернете тоже не новинка…

- Да, это проблема многолетней давности. Много лет назад в Санкт-Петербурге был опубликован в интернете один из вариантов заданий в ночь перед экзаменом. Рособрнадзор посмотрел, повлияла ли эта публикация на статистику успешной сдачи экзамена – не повлияла. Факт публикации был – спорить нельзя, но мы год выясняли вместе с силовыми структурами, кто и как организовывал утечку.

По поводу решения ЕГЭ через социальную сеть... Я говорил своим коллегам из Рособрнадзора и еще раз повторю – ослабили внимание к мерам безопасности. Ведь есть отработанные способы борьбы – камеры наблюдения в каждой аудитории, металлоискатели на входе и применение глушилок. Все это было апробировано, просто надо продолжать делать это системно. Меня больше поражает другое.

- Что?

- То, что средства массовой информации жалеют бедных студентов и бедных школьников, которых поймали за списывание, но эти школьники заняли бы место других более достойных ребят, давайте пожалеем тех, кто мог из-за них не поступить в вуз.

- Насколько серьезным должно быть наказание для тех, кто нарушает правила сдачи ЕГЭ?

- Я сторонник очень жестких мер. Если поймали школьника с мобильным телефоном – выгнать с экзамена и дать ему право пересдать в резервный день. Если он опять использует технику, то лишать его права сдачи ЕГЭ. Учителя гнать с волчьим     билетом. Поймали на коррупции и фальшивости - все, к детям подпускать нельзя. 

- С помощью ЕГЭ можно оценить знания школьников?

- Любая система имеет свои плюсы и минусы. Если ребенок набирает хорошие баллы по любому из предметов, то он его прилично знает. При нынешнем барьере тройки     экзамен сдать можно, а высокие баллы, не зная предмет, набрать невозможно.     Поэтому для меня ЕГЭ проверяет знания предмета. Это, кстати, мнение многих     учителей, с которыми я разговаривал. Поэтому как знали предмет, так и сдали.

- На фоне скандалов с ЕГЭ затихла дискуссия по поводу образовательных стандартов для старшей школы, чего ждать?

- Есть два стандарта, которые прошли фильтры. По идеологии они очень близки, по содержанию, примерно на 40% совпадают, ведь не может стандарт старшей ступени в корне отличаться от ситуации в основной школе, но отличия есть. Минобрнауки     создало комиссию во главе с директором Курчатовского института Михаилом Ковальчуком, в нее входит много известных и уважаемых людей, которые     дорабатывают стандарты, надеюсь, уже к сентябрю будет результат.

- Это будет очередной вариант?

- Основной скандал вокруг первого варианта стандартов был связан с неудачной  формулировкой тех или иных тезисов, на самом деле можно было прочитать, что в старшей школе  остаются только три обязательных предмета. Если это убрать то, все остальное достаточно конструктивно. Использованы наши неудачи в международных исследованиях, мировые тренды. Из этого проекта и проекта Академии образования однозначно вытекает, что мы не будем строить натуральное хозяйство и железный занавес, а будем вписываться в мировое пространство, при этом, я уверен, на лидирующих позициях.

 

25.07.2011  Независимая газета

 Алексей Львович Семенов - доктор физико-математических наук, член-корреспондент РАН, академик РАО

 ЕГЭ - Шанс жить не по лжи

 

Последовательные и неотложные изменения в экзамене - фактор формирования морального климата в обществе.

Темой номер один сезона ЕГЭ-2011 стало массовое списывание. Экзамен продемонстрировал всем вполне предсказуемый уровень нечестности. Недавно на радио "Культура" прозвучали мини-интервью с людьми, в основном молодыми... Единство их позиций впечатляет - граждане РФ одобряют обман на экзамене.

Ведь что странно, списывание на ЕГЭ не является необходимым "по жизненным показаниям". Всегда найдется вуз, куда можно поступить без обмана, даже по желаемой или соседней специальности (а девочки, которым армия не грозит, списывают не меньше мальчиков). И не дошло дело до того, что к обману принуждают (как при вымогательстве взятки за справку об инвалидности или лицензию на вывоз нефти). Мобильный телефон на экзамене - это тоже добровольный выбор взрослого ребенка и его родителей.

Безусловно, списывание - не порождение нашего ЕГЭ. Оно присутствует везде. Но... в 1960-е годы деятели советской культуры, науки, образования познакомились с евро-американским образованием и обнаружили: списывать и давать списывать оказалось редким и позорным фактом в американских школах и колледжах. Можно это объяснить западным прагматизмом, индивидуализмом и законом "Человек человеку - волк". Анализ показывает, что все-таки это - уважение к закону, (при том что "оптимизация налогообложения" - "обман государства", существует и там). Кстати, жизнь "по понятиям", а не по закону существовала у нас задолго до 1917 года.

В Великобритании в прошлом году на "ЕГЭ" выявили и наказали 0,03% детей и несколько десятков учителей. У нас еще меньше. В других странах выявляется существенная доля происходящего обмана, у нас - ничтожная. Хуже всего - в тех странах Азии, где действительно велик конкурс в вузы, но и там дело не доходит до процентов. В общем, везде идет поиск мер, сдерживающих рост этого ничтожного процента.

Таким образом, сегодня для нас критическими параметрами является не сам ЕГЭ, а общественная "толерантность" к списыванию, затем "помощь" работников школ на экзамене и, наконец, установка детей. При этом последний фактор будет оказывать все большее влияние на два первых. Именно поэтому медлить больше нельзя.

ЕГЭ дает нашему обществу шанс начала "жизни не по лжи", и мы не должны этот шанс упустить. Наши дети получают урок взрослой жизни, и от нас зависит, будет он уроком честности или уроком обмана. Время молодости моего поколения: give peace a chance ("дайте шанс миру"). Сегодня мы можем дать шанс моральному выживанию нашего общества. Для этого недостаточно газетных призывов и разоблачений Учителя года Дмитрия Гущина.

 Нужна открытость банка типичных заданий и индивидуальных (не анонимных, если это целевой прием) работ ЕГЭ. Нужны технические решения: позадачная сдача на компьютере, обнаружение радиосигнала, видеокамеры высокой четкости с трансляцией по Интернету и контрмеры против контрольно-измерительных материалов в Интернете. Заметьте, воров в сегодняшних супермаркетах меньше, чем несунов в советское время, - за счет технологий. Нужны нормативные акты об "аттестатах с двойками по ЕГЭ" и т. д. и необходимости аттестата на той или иной работе. Нужно включить в заявление выпускника о ЕГЭ обязательство не обманывать на экзамене.

Недостаточно и того, что ЕГЭ - это внутреннее дело Рособрнадзора и региональных школьных систем. Нужна система, не завязанная на систему образования (как и планировалось с самого начала), поддерживаемая не высокими средними баллами по региону, а отсутствием обмана. Будет ли это РАО ЕГЭ, "Госкорпорация качества образования" или что-то еще, надо обсуждать.

Вузы должны быть заинтересованы не в студентах любого качества (с жалобами постфактум, что "первокурсник нынче не тот пошел"), а в реальных механизмах отбора, участии в формировании открытых банков, измерении сложности заданий и мониторинге пунктов проведения профильного ЕГЭ. Они должны публиковать на своих сайтах (анонимную) информацию, сопоставляющую индивидуальные баллы ЕГЭ, олимпиадные результаты, баллы первых сессий и карьерные траектории своих выпускников. Систематическое несоответствие должно влиять на судьбу работников региональных отделений упомянутой независимой системы. Вероятно, расширение практики отчисления первокурсников, заведомо не осваивающих программу, явилось бы оздоровляющей и отрезвляющей мерой.

Конечно, нужны дополнения к ЕГЭ и олимпиадам: многолетние электронные портфолио, не сводимые к электронным дневникам и журналам. И здесь нельзя исключить негативных эффектов: "папа у Пети силен в арифметике", "интернет-рефераты", "платные консультанты" и т. д., но трудность обмана (трудоемкость, контролируемая длительность процесса накопления информации об ученике) и современные технологии сделают обман меньшим, чем "доЕГЭшная "коррупция в вузах".

Нужно обсуждать, в какой степени ЕГЭ по обществознанию измеряет способность к социальному анализу, и "принимать меры". Нужно и по обязательным экзаменам ввести профильный уровень, который есть для других предметов. Для математики - это вопрос уже решенный, начиная с аттестации девятиклассников. Для русского языка - это не менее важно: экзамен должен проверять коммуникативную компетентность в русском языке, а профильный ЕГЭ - проверять уровень лингвистических представлений об этом языке. Нужно максимально открыто публиковать сведения о результатах ЕГЭ и их статистическую интерпретацию.

Но все это помимо задачи "совершенствования проведения ЕГЭ" должно решать и еще одну проблему: радикально снизить готовность семей к обману и спрос на обман. Тогда и пресловутая "подготовка к ЕГЭ" в течение всех лет обучения в школе, ругаемая всеми разумным учителями, станет и моральной "подготовкой к честности", и стимулом для освоения предмета "не для ЕГЭ".

  Собкин: результаты ЕГЭ не говорят об эффективности конкретного учителя

РИА Новости

 Результаты ЕГЭ стали одним из показателей качества работы системы образования: престижными считаются школы, у чьих выпускников высокие баллы, и вузы, куда поступают отличники. Низкие баллы влекут за собой проблемы для школьной администрации, а низкий средний балл по муниципалитету "угрожает" образовательным чиновникам. Чем измерять эффективность работы образовательной системы? Какую информацию общество могло бы получать с помощью результатов ЕГЭ? О ситуации рассуждает в интервью РИА Новости директор Института социологии образования Российской академии образования Владимир Собкин.

- Владимир Самуилович, можно ли по результатам ЕГЭ судить об эффективности работы учителей и местных чиновников?

- Нет, нельзя. ЕГЭ в целом улучшил информированность о качестве школьного образования: у нас в этом плане не было вообще никаких иных показателей. Но нельзя из результатов госэкзамена делать те выводы, какие часто делаются. Он не может быть мерилом качества школьного образования в силу того, что это "экзамен с высокими ставками". Посредством ЕГЭ поступают в вуз. Заинтересованность в результатах экзамена слишком велика, чтобы ЕГЭ мог стать полностью объективным.

Качество образования можно измерять с помощью подобной ЕГЭ общей аттестации школьников — но лишь в том случае, если такая аттестация не будет преследовать никакой иной цели, кроме выявления уровня знаний детей по предметам.

Я понимаю, почему у нас нет такой аттестации. Затраты на нее были бы сопоставимы с затратами на ЕГЭ, то есть весьма велики. Ценность оценки качества образования у нас пока еще не осознается достаточно остро. Но эта установка ошибочна.

- А какие можно было бы ввести дополнительные виды аттестации?

- Для начала нужно бы сделать две вещи. Первое: создать специальную, независимую от органов управления образованием систему оценки качества. Сейчас ЕГЭ нельзя назвать независимой оценкой еще и потому, что его проводят и проверяют в рамках одной системы. То есть система образования проверяет саму себя.

Второе: ввести итоговую аттестацию ученика – школой. Если мы доверяем учителям как профессионалам, нам следует знать их экспертное суждение о работе каждого ученика в школе. Ведь мы же оцениваем степень соответствия заданий ЕГЭ – успеваемости школьников!

Результаты школьной аттестации, возможно, были бы интересны вузам. Эти результаты можно было бы использовать для поступления наряду с результатами ЕГЭ.

- Возвращаясь к ЕГЭ в его нынешнем виде, какие выводы сейчас все же можно делать на его основании?

- В 2009 году Рособрнадзор открыл для нашего института результаты ЕГЭ и попросил нас провести исследование.

На основании имеющихся данных нам удалось выяснить, например, что девочки сдают экзамен в среднем существенно лучше мальчиков. Если раньше школьная успеваемость девочек не влияла на их жизненные перспективы, то теперь они оказываются в совершенно другой "ценовой категории" для вузов.

Вероятно, происходит изменение гендерного состава учащихся престижных вузов — к сожалению, при отсутствии статистики выяснить это наверняка пока невозможно.

Я думаю, что более высокие результаты девочек связаны с тем, что учителя – преимущественно женщины, и девочкам проще как наладить с ними социальный контакт, так и воспринимать их объяснения. Учитывая, что сейчас такие вещи начинают серьезно сказываться на жизненных перспективах людей разного пола, имеет смысл исследовать эту проблему дальше. Однако пока никакого интереса к ней со стороны органов управления образованием нет.

Мы выявили, что школьники из населенных пунктов разного типа сдают экзамен по-разному: сельские гораздо хуже городских, школьники из средних городов — хуже ребят из мегаполисов. Пока разговоры о шансах школьников из малых городов поступить в ведущие вузы Москвы не вполне оправданны, а ведь расширение доступности образования — одна и целей ЕГЭ...

- Возможно, данные по результатам ЕГЭ стали бы содержательнее – при анализе информации о сдающих экзамен?

- Конечно. ЕГЭ в нашей стране может быть источником сведений о перспективах детей из разных семей. Скажем, было бы интересно узнать, как сдают ЕГЭ дети родителей с таким-то, допустим, образованием, или с таким-то…  Или ребята из семей мигрантов.

Если мы хотим, чтобы ЕГЭ давал шансы всем, мы должны все это знать и на основании таких знаний принимать меры. К сожалению, пока я не вижу никаких шагов в этом направлении. Напротив — результаты ЕГЭ, во-первых, не соотносятся с социальными показателями и, во-вторых, почему-то остаются закрытыми для общественности.

На сайте Рособрнадзора размещается лишь самая общая информация по экзамену, а результатов этого года до сих пор нет. Парадоксальная ситуация: на основании результатов ЕГЭ принимают решения, при этом общественность этих результатов не видит.

 

 

Вадим Аванесов: Что делать с ЕГЭ?

Председатель Правительства РФ В.В. Путин признал, что существует очень много проблем с единым государственным экзаменом, которые надо как-то решать (1).

В министерстве образования и науки РФ наличие множества проблем открыто не признаётся. Там больше стремятся говорить об успехах ЕГЭ (2). Итог такой позиции министерства известен. За прошедшие десять лет число граждан России, поддерживающих идею проведения ЕГЭ, резко сократилось (3). Образовательные итоги ЕГЭ оказались плачевными (4).

Тем не менее, в Госдуме раздаются голоса расширить число госэкзаменов, сделать обязательными для всех выпускников госэкзамены по физике и другим дисциплинам (5). Но есть там и критики этого экзамена.

Напомним, сейчас обязательны для всех выпускников школ только два единых госэкзамена - по русскому языку и математике. Остальные госэкзамены с 2009 года фактически перестали быть едиными; их сделали экзаменами по выбору и перенацелили на приём в вузы. Они остались едиными только на словах (6).

Реально - это госэкзамены. Иногда их путают с тестами и с педагогическими измерениями. Но это - от лукавого. В ЕГЭ нет ни тестов, ни измерений. Есть только подсчёт баллов, да и то с заметными погрешностями.

Проблемы с ЕГЭ не только не решаются, но и множатся, год от года. Со времени выступления Председателя Правительства РФ прошло достаточно времени для того, чтобы взяться хотя бы за подготовку списка проблем ЕГЭ и обсудить - что делать дальше? Но это не было сделано. Тогда как можно улучшить ЕГЭ, если руководство сферой образования не знает - сколько проблем у ЕГЭ, и как их лучше решать?

(продолжение) Так что же делать?

1. Возможно, что самый лучший вариант решения всех проблем ЕГЭ - это его прекращение (30). Но отменять этот государственный экзамен ни ведомство, ни верховная власть страны, похоже, не собираются (31).

2. Продолжать ЕГЭ, со всеми присущими ему проблемами. Но продолжать такой экзамен, в существующем виде, смысла нет.

3. Пытаться улучшить ЕГЭ, что обещают сделать, из года в год те, кто его двигают. Но эффективных улучшений мало. Немного улучшились ЕГЭ по математике и русскому языку, но суть остаётся прежней: эти ЕГЭ не годятся для решения задачи совмещения двух экзаменов в одном. Особенно они не годятся для приёма в вузы (32). Правде лучше смотреть в глаза!

4. Есть и четвёртый вариант - создать, вместо ЕГЭ, Национальную систему педагогических измерений, управляемой Общественным Советом, по типу американского Совета NCME - National Council on Measurement in Education. Но там руководят не чиновники, а учёные. Разница существенная, и результаты работы - совсем другие.

Этот вариант может реализоваться, если Президент РФ Д.А.Медведев осуществит реальный прорыв в вопросах модернизации управления страной, существенно расширит функции общественно-профессиональных организаций, которые должны в ближайшее время придти на смену сокращаемым некомпетентным бюрократическим органам, а также если будет сделана попытка преодолеть привычный недуг власти - разрыв между словом и делом.